Кожедуб с Попеляевым и с командиром
гвардейского полка тоже явно были обеспокоены, наш полковник что-то
горячо втолковывал, гвардеец крутил головой, командир дивизии
сосредоточенно размышлял, иногда роняя короткие реплики.
Я летал с Бадером, Покрышкиным,
Сафоновым. Кожедуб был в моих глазах живой легендой. Но ему
запретили самому ввязываться в бой. За генералом был закреплён
персональный МиГ-15, он использовался только как подменка на случай
неисправности самолётов двух наших полков. Безвестный Мошкин, не
отлучённый от неба, по крайней мере – до моего захвата штурвала,
был счастливее знаменитого Кожедуба.
Кроме того, на нас с Володькой не
давили командирские обязанности. Я вернулся к эскадрилье, лётчики
которой коротали время самым простым образом – зубоскалили.
- Мошкин! – зацепил меня инженер
полка Федя Кругляков – Вот скажи, ты – неженатый. Не хочешь
привезти в Союз китайскую невесту?
- Точно! – поддакнул капитан Абакумов
– Представляешь, тёща в Андуне останется. Не поедет же она зятя
пилить за десять тысяч кэ-мэ? Ты подумай, тут отдельные ничего себе
попадаются. Повариха одна из наших столовских, глазки узенькие,
зато в них – огонь.
- Сталинским соколам не положено
жениться на иностранках, - прогудел замполит полка.
- Так она же комсомолка, как и
Мошкин. Практически товарищ по партии, - не унимался Абакумов, мой
ведущий в отсутствие Пепеляева.
- С товарищем в бой идут, а не в
койку валят, - попробовал отшутиться я. – И вообще, товарищи
военные, нас здесь нет. Разве мы можем жениться, тем самым военную
тайну разглашать? Если только на время командировки.
- Но-но, вы бросьте. Нравы здесь
строгие. Прибегут ко мне родители, мол – соблазнил и бросил, что
мне делать? А аттестацию Мошкину на капитана придёт время писать? –
замполит, естественно, думал о своём, партийном и
высокоблагородном.
Про строгие нравы у меня был свой
опыт. Разумеется, лётчикам и особенно замполиту о том опыте не
рассказывал.
- Хуже другое, товарищи. Привезу я её
домой. Выучит русский да начнёт рассказывать, как в Китае жила, как
её героический муж защищал небо от империалистов. На бабий роток не
накинешь платок. Тут уже не политический, а особый отдел мной
займётся. Не, лучше потерпеть. Вы же, женатые, терпите? – увидев
очень разную реакцию на лицах, я усилил: - Или кто-то готов сидеть
здесь подольше, лишь бы подальше от благоверной?