Мой прежний сиротливо ждал меня либо
нового наездника и выглядел обрубком. Технари открыли двигатель,
для чего просто расстыковали фюзеляж посерёдке. Задняя половинка
самолёта с оперением лежала на козлах как отрезанная при разделке
часть рыбины с хвостом. Двигатель, закреплённый сразу за пилотской
кабиной, висел в воздухе, смущая мешаниной трубок и проводов.
Лётчикам не стоит видеть боевые машины в расхристанном состоянии,
это снижает уверенность в технике, им подавай аккуратные,
готовые.
- Осваивай и облётывай! – хлопнул
меня по плечу командир эскадрильи. – Ждём на днях генерала
Благовещенского с командой. Полковник тебя им решил передать. Ты же
у нас спец по американцам.
Я успел сделать пробный вылет на
новой машине и два боевых ведомым на юго-восток, навстречу
«Сейбрам», в общих чертах разобравшись с самолётом. Движок прибавил
тяги. Валёжка не исчезла полностью, но стала другой, пожалуй – даже
хуже, потому что увеличилась максимальная скорость со всеми
вытекающими.
Один самолёт мы потеряли по глупости
– из-за гидравлики управления элеронами. Изменилось усилие на
ручку, лётчик, доверяя ощущениям, не глянул вовремя на приборы и не
уловил момент сваливания от потери скорости.
А потом прибыл московский десант.
Вот что могу сказать… Пепеляев, хоть
не бросился мне на шею при первом знакомстве и даже вначале холоден
был, сразу глянулся. Покрышкин перепутал моё британское офицерское
звание. Бадер обматюкал с ног до головы всего лишь за то, что я
споткнулся на пороге его берлоги. Всё равно, они располагали к
себе, не говоря о Сафонове и Кожедубе, те были симпатичны с первого
взгляда.
А эти… Даже у Володьки невидимая
шерсть на загривке стала дыбом. Они представлялись и здоровались
вежливо, но как-то покровительственно. Небожители приехали в
войсковую часть показать класс простым работягам авиации.
Представлялись только по фамилии: Дзюбенко, Перевозчиков, Митусов,
Гуляев, Сердюк, Семенюк, Бобонин, остальных я не запомнил.
Только генерал-лейтенант
Благовещенский сообщил Пепеляеву своё имя-отчество – Алексей
Сергеевич. Был он невысок, лысоват, говорил с мягким белорусским
«г», почти как ангел Юра.
После ужина часть офицеров полка и
новоприбывшие собрались в актовом зале казармы, переделанном из
ротного спального помещения. Генерал сразу перетянул одеяло на себя
и взял слово.