— Со старых времён, — ответил Хольд, неопределённо махнув рукой.
Затем старик вдруг нахмурился и добавил: — Я хотел сказать тебе
кое-что.
— Надеюсь, что-нибудь хорошее?
— Это вряд ли... Я заметил, что ты научился обращаться к своему
магическому дару?
Я пожал плечами. Вероятно, старик имел в виду тот всплеск
энергии, полученный после поглаживания «океана».
— Как у тебя это получилось?
Я пожал плечами ещё раз. Слишком многое придётся рассказывать,
чтобы ответить на этот вопрос.
— В академии такому учат только старших мастеров, — сообщил
Хольд. — Да и то не у всех получается. А у тебя даже печати
нет...
Он посмотрел на меня, видимо, ожидая каких-то комментариев, но я
промолчал. Интересно, откуда старик знает, чему учат старших
мастеров, если сам он закончил обучение гораздо раньше?
— У тебя вдруг проявился дар, потом ты смог сотворить настоящее
заклинание, что для диких магов считается невозможным, а теперь ты
обратился к своему магическому источнику на третий день после его
пробуждения... Всё это очень странно, не находишь?
— Не знаю, Хольд, — честно сказал я. — У меня нет ответов, кроме
тех, которые ты уже слышал. Я ничего не помню, а о магии впервые
узнал от тебя.
— Пусть так, — согласился старик, — но будь очень внимателен!
Чары опасны, а дикие чары опасны вдвойне! Не стоит обращаться к
дару слишком часто — это может тебя погубить... Да и жрёшь ты после
этого столько, что никаких припасов не хватит! Я не хочу смотреть в
голодные глаза Тори, когда зимой мы будем есть одну гнилую морковку
на всех.
— Хорошо, — усмехнулся я. — И за еду не переживай, я восполню
все потери.
— Ты много обещаешь, но мало делаешь...
Я оставил последнюю реплику Хольда без ответа, но вот его совет
игнорировать не стоило... как и слепо следовать ему. Магия может
значительно ускорить тренировки, если подходить к вопросу с умом и
осторожностью.
— Так что насчёт верёвки? — спросил я.
— Чего? — старик тряхнул головой. — А-а-а... верёвка... Посмотри
в пристройке.
В небольшом сарайчике, который прижимался к дому, я нашёл моток
бечевы и мешок из дерюги. Соединив их лёгким движением руки, я
создал то, что смело можно называть вершиной солдатской мысли —
вещмешок.
Распустив кусок верёвки на нити, я с их помощью аккуратно
закрепил на лодыжке гвоздь, доставшийся мне от одного из наркош.
Широкая штанина надёжно прикрыло это «оружие» последнего шанса.