Посередине проспекта тянулась
широкая аллея, засаженная деревьями с серебряными листьями.
Ботаники тщательно хранили секрет, как вывели такие деревья, и
простые люди до сих пор оправдывали их работу магией. Кион силой
боролся с невежеством, но предрассудки все равно властвовали над
людьми и превращались в удивительные легенды, сказки и слухи,
которые опутывали город липкой паутиной.
По аллее неторопливым шагом брели
гуляки — весело болтавшие студенты. Обе стороны улицы занимали
высокие изящные дома, соединенные галереями в единую линию. В
здания из стекла и металла заходили служащие, ученые, банкиры.
Проспект Свободы был центральным в Кионе, и весь цвет
города-государства собирался здесь. «Чертовы аристократы», как
сказал бы Найдер.
Кион стремительно рос и все выше и
выше тянулся к небу. Город был красив, но какой-то особой холодной
красотой, как у льдинки, блестящей на солнце — не трогай, смотри
издалека.
Рена свернула на Танцующую улицу.
Это была гордость Киона, лучшие архитекторы трудились над проектом
почти три года. Получилось, что получилось: ряд высоких башен без
единой металлической линии, сплошь из стекла, которые причудливо
искривлялись в разные стороны, точно их сделал пьяный
мастер-чудак.
Эта улица принадлежала ученым. Их
объединяла гильдия, но внутри нее было столько подразделений:
физики, химики, биологи, историки... — каждая группа занимала
отдельное здание.
Девушка уверенным шагам зашла в
башню, стоящую в правом ряду третьей. Огромный холл больше походил
на концертный зал, в центре которого высилась статуя Дирана
Ампервена — основателя кафедры химии.
Рена на секунду остановилась
зажмурившись. Белоснежный мрамор, белый свет ламп, лестницы из
молочного камня, светлые двери — все это сливалось воедино,
ослепляя и путая. Каждая кафедра имела свой цвет, и химия
традиционно обозначалась белым — в этом же стиле был выполнен весь
первый этаж.
Несколько дверей стояли настежь, и
только внутреннее убранство комнат вносило капельку цвета. Рена
прошла мимо учебного зала со стройными рядами деревянных парт, мимо
приемной, заполненной столами со стеклянными перегородками, и
комнаты, сверху донизу забитой книгами.
На первом этаже всегда было шумно и
людно, но настоящая жизнь ученых начиналась выше, где обустроили
лаборатории, испытательные комнаты, библиотеки.