Комната больше напоминала мозаику.
Стены и пол украшали тяжелые красные ковры с зеленым цветочным
узором. Три стены занимали низкие деревянные кровати, застеленные
столь же яркими покрывалами. Рядом с четвертой стояли комод и
высокий шкаф со стеклянными дверцами, за которыми пряталась
золоченая посуда. В коробке в углу лежали старые детские
игрушки.
— Неплохо, — сказал Феб,
присаживаясь на кровать и кладя котомку с вещами на пол. Голос
парня так и выдавал его сомнение.
— А ты сильно лучше жил, пока не
остановился в «Вольном ветре»?
Оша выпрямился, озлобленно глянув на
парня. Видимо, опять почувствовал немую издевку над тем, как жил
его народ.
Этот Юрико — то ли родственник, то
ли друг отца Найдера — оставил кочевую жизнь и вместе с семьей
завел хозяйство на окраине Норта. На севере целый квартал
принадлежал таким же отщепенцам, которые строили дома, не имея
права на землю, и кое-как выживали.
Все вокруг: кричащие яркие цвета,
облупленная позолота, старая мебель, целая стайка шумных детей —
вызывало желание поскорее сбежать. И все же Юрико, отнесшись ко
всем, как к своим, встретил их, накормил и предложил помощь, а это
стоило многого.
— Ну, слуги у нас были, а дом
обставляли по моде, — протянул Феб и резко замолчал, натолкнувшись
на яростный взгляд Найдера.
Не поднимая головы, Раз продолжил
раскладывать вещи, но задумался о судьбе Феба. О нем он,
собственно, знал немногое. Во-первых, что парень разбирался в химии
и медицине. Во-вторых, что его родители были наркоманами.
В-третьих, что это были небедные наркоманы. Две факта из трех он
услышал сегодня.
— Так и катись к своим слугам, Феб.
Тебя здесь никто не держит.
— Найдер, я не хотел ничего… —
парень смутился, но оша уже вышел из комнаты.
Когда хлипкая дверь с ударом
закрылась, Феб с чувством воскликнул:
— Да что же он такой гордый и
упрямый! Я просто вспомнил!
Раз ухмыльнулся, продолжая
перебирать вещи:
— Выругайся, если хочешь. Назвать
Найдера куском дерьма — это нормально.
— Почему ты так говоришь, он ведь
тебе друг больше, чем мне? — удивился Феб. — Нельзя так о
друзьях.
— Друзьям как раз можно. А вот если
чужие скажут плохое, надо заставить их взять свои слова назад.
Смутившись, Феб отвернулся к своей
кровати.
Закончив с вещами, Раз вышел из
комнаты. Он с минуту простоял под дверью, из-за которой слышались
голоса: слабый — Рены и веселый — Джо, но так и не заглянул к ним.
Ну а заглянет, и что? Спросить, как Рена себя чувствовала? Глупо.
Признаться, как боялся за нее? И сделать еще хуже! Или попросить,
чтобы она отстала от него, чтобы чувства было легче запереть? Так
не отстанет же. Да и не хотелось это говорить.