Но может, кто и правда дожидался —
такие же охотники за Лаэртом. Нет уж, они не подберутся к нему —
Найдер уже видел миллионы своими, и неважно, скольких придется
раздеть, ограбить, убить. Не впервой, в конце концов.
Раз и Найдер оттащили нортийцев к
стене, забрав у них все украшения и отпустив лошадь — будет больше
похоже на настоящее ограбление. Пропажа одних только
пригласительных на вечер может наделать напрасного шума. А так этим
двум, как очнутся, будет уже до другого — проверят карманы да
побегут к страже, испуганно кудахтая.
Найдер осмотрелся, прислушался —
по-прежнему никого — и первым влез в карету вместе с вещами, Раз
следом. Рыжий протянул ему кафтан толстяка.
— На.
— Сам надевай.
— Ты же выше, тебе больше
подойдет!
— И худее. Чтобы на мне все это
висело? Меня не пустят в таком виде!
— А как я пойду?
— Не жалуйся, Раз, и надевай-ка
побыстрее, — Найдер замолчал на секунду и добавил с ухмылкой: —
Только не принюхивайся, потом несет.
Скривив лицо, рыжий расправил кафтан
и рубаху, путаясь в них. Найдер стянул пальто, сюртук и жилет,
взглянул на Раза и засмеялся.
— Что? — тот замер в наполовину
расстегнутой рубашке.
— Если кто-то из наших спросит, как
мы достали приглашения, давай не будем рассказывать.
— Ни за что, — ворчливо откликнулся
друг.
Оша скинул свою одежду и надел
глухую рубаху, застегивающуюся под горлом. Уж насколько он был
тощий, даже ему она жала в руках и груди. Раз, наоборот, утонул в
одежде толстяка, точно на него надели парус.
— Най, я ненавижу твои планы, —
пробурчал он.
— Не ври, тебе плевать, я же
знаю.
— Уже нет, — откликнулся рыжий, и
что-то в его голосе заставило Найдера на несколько секунд замереть.
Это было не просто ворчание или шутка, он мог поклясться.
Сначала Раз, слушая Кантора Ризара,
кривился и не переставил шевелить губами, считая числа — до ста,
тысячи, все дальше и дальше. Затем, испугавшись за Рену, убил того,
кто мог рассказать им о плане Орманда. И чего еще ждать от рыжего?
Найдер привык полагаться на спокойного твердого парня, каким Раз
был так долго — тот никогда не отступал, не боялся и не был
способен на предательство. И он бы дал шанс тому, кто прятался
глубже, но будет ли новенький так же верен и надежен?
Оша мотнул головой, продолжая
застегивать пуговицы на кафтане — длиннющий ряд, не меньше
пятнадцати, затем поправил меховой воротник и вылез из кареты.
Одежда оказалась такой плотной и тяжелой, что ни снег, ни ветер
даже не чувствовались. А этот дурак еще и пальто сверху
нацепил!