— Не поймают, потому что не ты будешь поджигать, а я, — развеселилась прорицательница. — Только зачаруй для меня спички.
Она вынула из кармана кожаного комбинезона кофейного цвета обыкновенный коробок.
— Зачаровать? Но я ведь… — Катя осеклась.
Не маг? А ребенок Индиго? Это ее допущение, тогда как рыжеволосая тезка древнегреческой прорицательницы явно знала больше нее. Недаром здесь оказалась и в курсе, что именно Катя подпалила первое здание Павловского.
— Я бы с радостью, но я не умею чаровать.
— Важно само желание, — возразила Кассандра. — Сожми спички между ладоней, подумай о том, что хочешь очистить огнем скверну, то есть гиблое место в виде дома. Этого будет достаточно.
Катя попыталась сделать так, как ей объяснили, но сосредоточиться не могла — в голову лезли всякие глупости, а не мысли об очищении огнем.
— Это произойдет в предрассветный час, когда люди будут крепко спать. Услышат стоны, издаваемые стенами, немногие. Но лишь треть из них догадается выскочить на улицу, не одеваясь и не собирая ценные вещи и документы, — Кассандра говорила отстраненно, сухо, уставившись куда-то в темноту. — Кучка выживших встретит серое утро на краю котлована, в котором остались их соседи. А Павловский… Павловский подключит все свои связи, чтобы обелить имя и перекинуть вину на делового партнера.
Фамилия депутата сработала спусковым крючком — гнев, переполнив Катю, хлынул в ладони. Зажатый между ними коробок подозрительно потеплел…
— Эй-эй, хватит! — Прорицательница выбила спички из рук впечатлительной слушательницы. — Еще чуть-чуть — и они бы вспыхнули!
Чувствуя опустошение и некоторую обреченность, Катя спросила:
— Что теперь?
— А теперь ты побежишь домой, соберешь немного вещей и несколько дней поиграешь в прятки.
— В смысле?..
— Владимир Павловский считает, что ты целительница, и с этой ночи на тебя будут охотиться не очень хорошие дяди, — Кассандра вздохнула. — Я отсрочила твои поиски на шестнадцать лет, но они неизбежны. Чтобы найти свое место в мире, придется побыть немного жертвой. Освобождение невозможно без испытаний.
Катя круглыми глазами смотрела на прорицательницу, до конца не понимая, о чем та вещает.
— Миша, — тем временем позвала кого-то рыжая, — дай ребенку конфеток. Помню, когда была человеком, меня успокаивали сладости.