— Кажется, в том доме я тоже пару видел... — пробормотал
Амарими. — Пойти проверить, что ли?
— Сходи, — согласился Шоуки. — Заодно поищешь, где воды набрать.
На колодцы вряд ли можно рассчитывать, но мало ли…
В итоге мстительно выгнать молодого принца под усиливающийся
ливень так и не получилось, лошади отлично напились из натёкшей
перед воротами лужи, а котелок сполоснули под стекающей со стыка
крыши и навеса водой. По некоторому размышлению, этой же воды
набрали заварить чай из сомнительной подзаборной травки. Алан
уверял, что травка пригодна в заварку, во всяком случае.
Отвар получился так себе, ну хотя бы горячий. Вполне подойдёт
потягивать, слушая шум непрекращающегося ливня, и глядя на то, как
разрастается и бурлит лужа во дворе их укрытия.
Шоуки так и задремал, привалившись спиной к перегородке, и
проснулся только под шкрябанье, с которым Амарими вырезал на стенах
конюшни защитные печати для построения периметра. Дождь всё так же
лил. Воздух был сыр неимоверно, и на деревню опускались
сумерки.
Потом они подгребли угли подальше от входа, опасаясь наступления
лужи, натаскали старого сена с сеновала, чтобы устроить себе
лежаки. Шоуки убедился, что периметр поставлен, Пятнышко загнан в
стойло и обезврежен, и завалился отсыпаться за все предыдущие
недели. В конце концов, даже м’кари по такой погоде не охотятся,
люди и подавно будут искать укрытие, а не выслеживать шебутных
принцев.
Так что отрубился он с чувством выполненного долга, быстро, и
крепко заснув.
Увы, помогло это не очень - пришли мутные сновидения, тяжёлые и
настырные, полные невнятных, тревожных образов. Вывернуться из них
не получалось, Шоуки соскальзывал всё глубже в эту муть, будто его
утягивали туда холодные, липкие пальцы…
***
Неладное Алан почувствовал задрёмывая под убаюкивающей шелест
дождя по лужам и крыше. Где-то в углу мерно капало - старая крыша
не выдержала такого ливня и дала наконец слабину. Кони глухо
переступали с ноги на ногу по утоптанному полу стойл, остатки
костра уже даже не потрескивали, укрывшись серым пеплом. Слабый
красноватый свет углей почти иссяк, погружая конюшню в темноту. Из
прикрытых дверей тянуло холодным, сырым воздухом, и парни спали,
сжавшись под просохшими плащами.
А ещё снаружи было светло, яркая луна бросала глубокие синие
тени, и свет просачивался в щель между неплотно закрытыми
створками, медленно ползя по полу…