— Но это же страшно! — возмутился Гарри. — Когда ребёнка предает
тот, от кого он зависит, на кого надеется, на родителя. Ведь
родители должны защищать детей!
— Всё это верно, — согласилась Шляпа. — До поры до времени. А
потом сами же родители спихивают ребёнка вон из дома, считая, что
он вырос и должен отправиться в свободный полет, начать
самостоятельную жизнь. Это у всех одинаково, у людей и животных. И
только внутри вида. Своих львят лев-отец будет защищать до
последней капли своей крови, а чужих львят после набега на соседний
клан безжалостно убьет. Дети всегда и везде, звериные и человечьи,
самые беззащитные создания на свете. Их защищают те, кому они
дороги, и убивают те, кому они безразличны.
Гарри вздохнул и покорно выслушал свое распределение:
— Пуффендуй!
Директор снял с него Шляпу и ободряюще улыбнулся. Гарри встал,
высмотрел за своим столом Дерека и направился к нему. И
почувствовал внезапный страх, когда увидел на лице волвена
растерянную радость, смешанную с недоверием и изумлением. Шляпа
оказалась права, Дерек, сам того не зная, зависел от Гарри,
спасшего его из коматозного небытия, и которого он сам спас от
бандита.
Поредела вереница мальчиков, отправился на Слизерин последний —
Блейз Забини, и настала очередь четверки магиков. Гарри замер, как
и весь огромный зал, в тревожном ожидании, и гадал — с кем из них
ему доведется учиться на одном факультете? Директор Эймос назвал
первое имя:
— Смолл, Гэвиан!
От группки отделился мальчик с собачьей головой, прижав уши и
скалясь, он подошел и, почему-то боком залез на табуретку. Опасливо
проводил взглядом Шляпу и зажмурился, когда она опустилась ему на
голову. Минута-другая молчания и…
— Слизерин!
Северус обиженно насупился — нечестно. Минерве, значит,
кошкодевочка-нэко, а ему — песьеголовый пацан. Смешной такой
довесок к троллю… И Гарри почему-то не к нему угодил, а к Помоне, и
это при том, что он не тупица, а очень даже умненький мальчик.
Эймос тем временем вызвал второго:
— Эрролл, Торнбун!
К табуретке, тяжело и мощно ступая, двинулся телок-минотавр.
Дошагал и встал рядом, набычившись на директора. Тот не стал
настаивать на том, чтобы он сел, надел Шляпу на стоящего. Та
поерзала на слишком широкой для неё голове, пытаясь умоститься так,
чтобы шишечки рогов не мешали, покряхтела, побормотала и вынесла
приговор: