Маленькое сердечко так и забилось, так и затрепыхалось в
тощенькой грудке, заходясь от нечаянного счастья — у него есть
папа! Живой! И папа скоро придет к нему! Ой, как засияли его
глазки… В спальне Петунья обрушилась на Вернона:
— Ты зачем обнадежил мальчика? Он же ждать его теперь будет!
— Лучше пускай ждет, чем ломает голову от неизвестности и строит
всякие подозрения, — мудро возразил муж. — Ты же не хочешь, чтобы
он додумался до того, что папаша у него подлец, раз сбежал и бросил
его.
— Но Северуса могут убить, и он вообще никогда не придет. Как ты
это объяснишь? — взмолилась Петунья.
— Объяснять не придется, просто скажем правду, что отец погиб
при исполнении секретного задания на службе Её Величества, — снова
возразил Вернон. — Если это случится, конечно, но что-то мне
подсказывает, что он сдержит свое слово. И однажды к Гарри придет
отец.
Снова, как и всегда, безостановочно побежало время сквозь года,
вытягивая мальчишек из одежки, и если Гарри тянулся вверх, как
росточек к солнышку, то Дадли разрастался вширь, как колобочек.
Становились тесными рубашки и штаны, совершенно новые и совсем не
разношенные, они передавались Гарри, чтоб тот их доносил. Гарри не
протестовал, он сам видел, что происходит, а в силу неразумного
возраста начал дразнить Дадли толстяком и пузырем. Дадли в долгу не
оставался, награждал хохмача кулаками и ответными прозвищами.
Семенит по улице старуха Фигг и слышит:
— Жирный Дадли, ты жиртрестан! Сколько пончиков ты стрескал?
— Сколько надо, столько съел! А тобой людоед подавится, косточка
ты куриная!
Костяк, Дохляк и Скелетон — вот «милые» клички, полученные Гарри
от любезного братца.
Им по пять лет, и они пошли в подготовительную
среднеобразовательную школу. Братья были очень разными: Дадли
полный и круглощекий, с прилизанными жиденькими волосиками, Гарри
же напротив, вихрастый и тощий, тоненький и, казалось бы,
беспомощный дохлячок. Но нет, оба пацана были не промах, ехидные и
драчливые, они никому не давали спуску. Их дуэт Поттер-Дурсль стал
поистине легендарным, несмотря на столь сопливый возраст.
Шалости были вполне невинными, но такими… Зубной порошок
насыпать на белое сиденье стула, а учительница потом с белым задом
по коридорам шла и не понимала, отчего все хихикают сзади. В
парикмахеров поиграли, друг дружку обкорнали и соседской девочке
косички отстригли, и челочку стильную сделали, короткую такую,
дыбом, а самое странное, что она восьмилетняя и уже вроде как
соображает, но почему-то поддалась на убеждения двух пятилеток.