— Мам, всё хорошо, не нужно плакать, со мной всё в порядке.
Мама рассказала, что я нахожусь в частной клинике семьи
Заславских в городе Новгинске, который находился в сотне километров
от нашего родного Солнечного и считался чем-то вроде центра всего
округа. Благодаря тому, что я своими действиями спас сразу двух
наследников, а также по просьбе Марии и Елены, Заславские взяли на
себя моё лечение.
К тому же, благодаря Максу, давшему интервью местному телеканалу
сразу после снятия барьера, я и вовсе стал настоящим городским
героем, а позже моя история прогремела и на весь районный пояс
подхватившим этот инфоповод столичным телеканалам. Вот так, «на
один час» я стал настоящей знаменитостью. Слава всем богам, к
моменту, когда я очнулся, волна ажиотажа уже схлынула, и никто уже
не пытался взять у меня интервью.
К слову об «очнулся». Оказывается, в постели я провалялся ни
много ни мало, а целых полторы недели, и за это время лекарь
Гаврилов совершил со мной настоящее чудо. И это не шутка. Никогда
бы не поверил в это, если бы сам не увидел... Он умудрился
практически сгладить откат от сжигания мной собственного развития.
Мама всё это время чуть ли не каждый день моталась из Солнечного
сюда, оставляя сестру на попечение соседям, с которыми мы были
всегда дружны. И более или менее она успокоилась лишь когда я
пришёл в сознание.
Да, моё тело всё ещё находилось в очень плачевном состоянии,
однако, если следовать рекомендациям докторов и лекарей-магов:
соблюдать покой, а также использовать целительную сторону природной
энергии, уверен, что смогу полностью восстановиться уже через пару
недель. А ведь я уже рассчитывал потратить на это как минимум пару
лет.
Да уж. С одной стороны, мой авантюрный порыв с проникновением за
барьер был по-глупому наивен. А с другой стороны, смог бы я после
смерти Макса, который, уверен, наверняка бы погиб от проклятой
амины, назвать себя настоящим воином? Бросить своих товарищей? В
таком случае, как бы я мог называть себя практиком и последователем
школы Меча?
Макс с девушками навестили меня несколько раз. Признаюсь честно,
наблюдать их искреннее участие и сочувствие было приятно. Нечасто в
прошлой жизни хоть кто-то интересовался моим мнением, я уже не
говорю о здоровье или чувствах. В школе Меча такое не было принято
даже между учителем-учеником. Искренность навестивших меня
товарищей подкупала. Даже обычно грубоватая и острая на язык Елена
в эти встречи выглядела признательной и удивительно тихой.