Класс!
Люди превзошли самих себя.
Одновременно хотелось и смеяться и, развернувшись на сто
восемьдесят градусов, топать из этой обители межрасового общения. Я
почти поддался этому второму желанию, но меня остановил немигающий
взгляд гла Вандерштутель, намертво пригвоздивший меня к месту.
Вот зараза…
Только еще одной жалобы послу мне и
не хватает. Ладно. Дождусь официальной отмены этого балагана, все
равно одного участника не хватает. Палсаныч подтвердил мои
умозаключения.
– Так, уважаемые, давайте подождем
еще пару минут, – своим трубным голосом возвестил старик, – чтобы
мне оплатили урок, вас должно быть не меньше пяти.
Прямолинейность и простота Палсаныча
за прошедшие десятилетия никуда не делись.
«Не бегать по коридору! Плюнь на стул
и приклейся! Кого убьет электрическим рубанком, тот получит два за
четверть! Отрезанные пальцы забирайте с собой, в классе сорить
нельзя!» – память услужливо подбросила мне любимые фразы учителя
труда.
Мне всегда казалось, что я ненавижу
этот период своей жизни, но сейчас почему-то на душе потеплело. Так
что я стоял смирно рядом с фейком и фальшивой гномкой и разглядывал
постаревшего Палсаныча. Сейчас нашему «коучу» должно быть за
семьдесят. Для людей двадцать пять лет – большой срок. Для эльфов –
не очень. Но конкретно в моем случае я за это время сменил имя и
вырос из тщедушного нервного подростка во взрослого депрессивного
мужчину, так что у меня отличные шансы остаться неузнанным.
Минуты тикали в полной тишине. Ну
что, уже можно расходиться?
– Девятнадцать десять, – сообщил я
остальным, сверившись со своими часами, – так мы пойдем? Пятерых
участников не набралось.
Горгулья по фамилии Вандерштутель
недобро глянула на меня. Я не удостоил ее демонстрации эмоций.
– И что? Значит, занятие не
состоится? – орчиха с надеждой взглянула на Палсаныча.
Девичий голос выдал ее пол, и
Палсаныч с горгульей удивленно вытаращили глаза. Фейк, кстати, не
удивился. Интересно. Я пригляделся к нему. Смазливое лицо,
практически идеальные черты и неправдоподобно гладкие золотые
локоны. У нас тут сын зимнего народа? От этого отребья всегда куча
неприятностей.
– Если нас всего четверо, вы не
станете нам помогать? – высокий мягкий голос орчихи никак не
вязался с ее габаритами и непроходимой оркской тупостью.
Неужели одного взгляда на Палсаныча
недостаточно, чтобы понять – он последний, к кому стоит обращаться
по поводу проблем расовой и культурной самоидентификации? Он даже
выговорить слово «самоидентификация» не сможет.