— За учебники спасибо, — сказала она и удалилась, слегка
покачивая бёдрами.
Это был не обмен. Просто на прошлой неделе, я вызвался
добровольцем (как-то у меня вошло это в привычку) помочь разгрузить
книги, в университете. Те в благодарность дали мне несколько
списанных учебников и добавили художественной литературы. Не особо
интересной, иначе бы не дали. Учебники я сразу сплавил Новиковой,
она не раз говорила, что после службы продолжит учёбу в
Политехническом. Предупредил, что старые и списанные. Но всё равно,
пришлись к месту.
— Ты смотри, что с нашим рядовым, — снова разинул пасть Мишаня,
едва Новикова отдалилась на расстояние, с которого она точно не
услышит вопли ефрейтора Филиппова. — Аж слюна потекла!
Избавиться от дурацкой привычки обсуждать товарищей, я пока не
смог его заставить, но, по крайней мере, научил его соизмерять
мощность глотки и вводить людей в искушение, набить ему морду.
Костин снова закашлялся и стал сплёвывать махорку.
— Ну почему нам дают сигареты без фильтра! — возмутился он. —
Неужели нельзя выпускать побольше нормальных!
— Неправильно мыслишь, товарищ рядовой! — вмешался я. — «Астру»
без фильтра, положено выдавать молодым, почему? Потому что, вы
вечно голодные, а ей и накуришься, и наешься!
Мишаня снова заржал аки конь. Саша Костин сплюнул ещё раз, и
потушил бычок.
— Кто в каптёрке? — спросил я у него, когда он начал выходить из
проёма, бывшего нашей курилкой.
— Янис. В смысле рядовой Балодис, — отозвался он.
— Отлично, — сказал я. — Тогда докуриваем, и быстро в каптёрку,
иначе Грибаидзе припрётся, тогда точно до наших нычек не
доберёмся.
Костин не отреагировал на мои слова. Он слишком мало прослужил и
не знал, местную солдатскую примету, что как только сержанты
начинают вскрывать свои нычки, значит готовиться большая
подлянка.
Я осторожно постучал в дверь каптёрки.
— Кто там? — раздался голос Яниса Балодиса, с лёгким, очень
неуловимым акцентом.
— Русские оккупанты! — ответил беспардонный Мишаня, своими
громовым голосом.
Я закатил глаза, и ткнул его локтем в бок. Железная дверь
заскрипела, открылась и перед нами предстало разозлённое лицо
Яниса. Его можно было понять. Из-за шести идиотов дурно отзываться
обо всём народе, это реальное хамство и неуважение.
Сейчас уже многие забыли, но дело было вот в чём. В самом начале
войны, в Риге, местные недобитые фашисты, выбежали на площадь с
плакатиками «Лучше инопланетные оккупанты, чем русские». Они так
недолго простояли, их начали избивать чуть ли не местные жители, а
подоспевшая милиция по большому счёту спасла их от самосуда и
расправы. После были выступления по Центральному Телевидению,
деятелей латышской культуры, спортсменов и прочих, все осуждали это
выступление. От них даже открестились эмигранты, а американцы
промолчали, как и наши в аналогичных случаях в США. Но ложечки
нашлись, а осадок остался. И у некоторых людей, преимущественно
жителей провинции, таких как ефрейтор Филиппов, это иногда
прорывалось.