К Еве Александровне я шел один. Павел Николаевич лишь улыбнулся
и сказал, что дальше я сам. Шел к ней в кабинет и нервничал. Да и
внешне выглядел глупо, в бахилах и с пальто, перекинутым через
руку, к томук же, медперсонал провожал меня любопытными взглядами.
Я привык к такому, но это была не моя территория, что слегка меня
напрягало. Еще и имя врача заставило меня вспомнить девчонку,
которая не желала покидать мое сердце ни при каких обстоятельствах.
Она тоже была Евой, моей первой любовью, моим спасением, моим
лучиком света в темном царстве.
Рос я без отца, только с мамой и бабушкой. Воспитанием
занималась бабушка, используя метод пряника. Кнутом в нашей семье
единолично владела мама, приходила домой дико пьяная от очередного
своего любовника и начинала учить меня жизни. В такие минуты я
старался уловить ее каждое слово, не потому, что она говорила умные
мысли. Мама вспоминала отца и ругала его последними словами. Я
ждал, что однажды она не вытерпит и оговорится, назвав кроме имени
ещё и фамилию. Мне было известно немного: он богат, живет в Москве,
и его зовут Григорий. В строке отец в свидетельстве о моём рождении
хоть и стоял прочерк, но отчество у меня было настоящее. Ребенка он
не хотел признавать, и мама бросила учебу. Бабушка на себя взяла
все заботы обо мне, пока мама гуляла по клубам и искала для меня
очередного нового папу.
Бабушка оставила меня в конце зимы, когда до выпуска оставалось
пару месяцев. Еле дожидался звонка и после школы бегал к ней на
кладбище, делиться своими успехами, потом проводил время во дворе с
пацанами, ждал, когда мама отправиться на очередную «охоту».
Возвращался домой и допоздна сидел за учебниками, помня слова
бабушки.
«Помни, чтобы чего-то добиться в этой жизни, надо много знать,
для этого надо усердно учиться. Хоть как ты одевайся, хоть с кем
дружи, но твоя голова всегда должна быть ясной и чистой. Эту жизнь
можно победить умом и только умом. И кто еще покажет мне мир, если
не ты», ‒ говорила она, поглаживая меня по голове.
К тому времени мы уже встречались с Евой. Она была интересной
девчонкой, одевалась и красилась своеобразно, причисляя себя к
субкультуре готов. Мрачные ребята, но она даже в своем странном
прикиде оставалась бойкой, смешной и боевой. Вначале бабушку пугал
ее вид, но вскоре Ева смогла покорить ее своей добротой и
искренностью. Помню, бабушка связала Еве черный теплый шарф на зиму
и такого же цвета варежки. Она так радовалась этому, прыгая на
нашем старом диване, который готов был развалиться после ее
очередного прыжка…