– Только пикни, работяга, – тесно
прижавшись к ней, прошептал он на ушко и приставил к горлу нож. – А теперь
слушай меня внимательно. Я не люблю повторять вопросы. Зачем?
Хозяйка борделя нервно сглотнула.
Натянулась, как струна. Благодаря годами выработанной выдержке она держалась
стойко, но сбивчивое дыхание и расширенные зрачки выдавали страх. Ее опасливый
взгляд блуждал от ножа к лицу Кайла, затем к двери. Охотник наблюдал за ней,
читая как раскрытую книгу – ищет пути отхода. Но их нет.
– Потому что я должна, –
догадавшись, что тянуть с ответом не стоит, бросила она.
– Кому? – весело поигрывая холодным
оружием перед ее носом, поинтересовался Кайл.
– Всем. Своим подчиненным, клиентам…
– Классика. Не работаешь – жить не
на что. Работаешь – жить некогда. А теперь, я тебя поздравляю. Сегодня ты умрешь.
Сегодня ты станешь свободной.
Кайл занес над ней нож. В
темно-карих глазах женщины мелькнул ужас. Она вцепилась в запястье охотника
обеими руками в попытке спастись. Оттолкнулась от стены и всем весом навалилась
на него, вынуждая пятиться к столу. Кайл запнулся об ножку стула, валяющегося
на полу, и начал терять равновесие, но это сыграло ему на руку. Потянув на себя
хозяйку борделя, он ловко извернулся и уложил ее спиной на столешницу, подмяв
под себя.
– Люди начинают ценить свою жизнь,
только когда посмотрят в глаза смерти. Только когда понимают, что жизнь
конечна. Твоя жизнь может кончиться сейчас. А может лет через двадцать. Зачем
ты борешься, сопротивляешься? Чтобы дальше прятаться за своими бумажками? Зачем
тебе жить? Какая разница, когда ты сдохнешь? Думаешь, тебе замену не найдут? –
ядовито пророкотал ей в лицо. – Ты считаешь себя тут начальницей. Но ты самая
ничтожная баба. Потому что даже бабы в тебе не осталось.
Кайл вцепился в ее губы, все сильнее
вжимая хозяйку борделя в деревянную поверхность. Она задергалась, зарычала. Ее
когти впились ему в шею. Боль прошила нижнюю губу, но охотнику это даже
понравилось.
– Тебя, наверное, уже лет двадцать
не целовали, – с довольным видом сплюнув собственную кровь в сторону, заключил
он.
– Не твое дело, – отчеканила она.
– А чье? Может быть ее? – с силой
схватив женщину за волосы на затылке, спросил он и повернул ее голову к
зеркалу, висящему на стене. – Так расскажи ей, почему ты забила на нее? Что ты
работаешь. Что жить тебе некогда. Давай-давай! Говори, ведьма!