Ведьма замерла, рассматривая свое
отражение. С растрепанной прической, кровью журналиста на губах, распластанная
этим самым журналистом на столе, она словно увидела себя в первый раз.
Кайл внимательно следил за
изменениями на ее лице, но не отпускал.
Ровно в эту секунду дверь с грохотом
отворилась настежь. На пороге возникли две внушительных фигуры охранника.
Оценивая обстановку, они ошалело уставились на начальницу, которая даже не
заметила вторжения в кабинет. Так и продолжала изучать свое отражение в
зеркале, как заколдованная.
Кайл выпрямился и усмехнулся, когда
два накачанных шкафа с угрожающим видом двинулись на него. Он уже был готов
разобраться с ними сам, как спящая красавица, лежавшая перед ним, очнулась.
– Пошли вон! – рявкнула она, не
отрываясь от зеркала.
– Но… – с сомнением протянул один из
них.
– Я сказала…вон, – с нажимом
повторила она, убирая с лица выбившуюся прядь волос.
Охранники, не хотя, вышли в коридор.
Хлопнула дверь.
Хозяйка борделя медленно села. Ее
взгляд все еще гулял от потрясения, но в нем плескалось что-то совсем новое,
неизведанное. Она слегка наклонила голову, с интересом рассматривая лицо Кайла.
И если сначала весь ее вид кричал о полном равнодушии ко всему окружающему, то
сейчас понимание, как много она упустила по собственной воле, отчетливо
читалось в выражении ее лица.
Кайл победно ухмыльнулся. Так и не
тронутое им яблочко сиротливо лежало в вазе, которая чудом не упала на пол.
Ножом он отрезал небольшой кусочек фрукта и поднес к губам женщины.
– Даже боюсь представить, как ты
голодна, – протянул он и вложил сладкий плод в приоткрывшиеся уста.
Вчерашний вечер закончился для
Димитриса внезапно. Он в какой-то момент будто выключился, а дальше… темнота.
Калеб все-таки вытянул из скрытного волка информацию, но причину метаний и
переживаний не понял. Опять затянул свою шарманку про то, что истинные пары –
это лишь миф, который никак не должен влиять на собственный выбор.
На этом моменте память Димитриса и
отрубилась. Зато пробуждение вмиг вылечило головную боль и отрезвило. Трис
очнулся в волчьем обличии. Поначалу он и не понял, почему ему так жарко и
тяжело дышать. Но стоило открыть глаза, как тут же захотелось закрыть их
обратно. В объятиях льва он еще не просыпался. Не дай Луна кто-то узнает!