Ягер мог бы и заплатить. После авантюры с захватом королевского
“золотого” галеона у него были деньги. Грязные, кровавые деньги,
которые пытался украсть у личной пиратской команды Карл Вафместер.
Только вот где теперь Карл? Проорал проклятья для всего мира под
клещами палача. А расписки на семьсот с лишним тысяч золотом
достались в итоге Ягеру. Часть превратились в звонкое золото, часть
спрятаны на будущее. Огромные деньги, на которые можно свой
собственный флот построить заново. Вот только нет дураков так
подставляться. Тысячу монет на взятку еще бы как-то смог объяснить.
Но ведь тянули бы с патентом и требовали еще и еще. А потом начали
задавать вопросы, откуда у беженца с северной границы подобный
достаток. Да и кому платить, этим зажравшимся ублюдкам?
Смахнув набежавшую слезу, юноша свернул в узкий проулок и
двинулся к дому. Крохотный домик, заботливо выбеленный матерью.
Маленький огород, давший первый урожай. Смирная лошадка, на которой
раз в неделю Ягер привозил хворост с рынка. Корова, куры и прочая
мелкая живность, за которой приглядывали сестры. Брат, днями
напролет возившийся в куче песка. Казалось, что вот она - спокойная
и размеренная жизнь.
Но бывшего контрабандиста влекло к себе небо. Если ты хотя бы
раз поднимался к ревущим в холодной синеве ветрам, то вряд ли
согласишься остаток жизни провести согнувшись среди грядок.
Распахнутые паруса, звон натянутых канатов и запах “гремучки” - вот
что снится ночами. Ради этого и стоит во дворе старая летающая
лодка, на которой бывшие беженцы перебрались подальше от возможной
войны. И ради этого Ягер зубрил науки, подряжался за копейки на
местные рейсы и старался стать своим в захудалом порту. Чтобы
шагнуть на ступеньку повыше обычного матроса. Чтобы получить
возможность официально встать к штурвалу и не шарахаться от каждого
встречного военного корабля, когда везешь от соседей запрещенные
товары.
Хотел.
И: “Неплохо для вашего возраста. Но...”
Уже подходя к дому юноша увидел поваленную калитку и все его
проблемы тут же вылетели из головы. Сжимая в руке обнаженный нож,
Ягер влетел во двор и притормозил лишь у крыльца, где сидела
грустная женщина в ярком цветном платье с белым платком на седой
голове.
- Мама?! Что стряслось?
Спрятав нож, единственный кормилец взял протянутый листок бумаги
и вчитался в пляшущие черные буквы: “... Во исполнение... Именем
короны... Без выплат...”.