— За хорошие деньги все продается, —
отмахнулся староста. — И вот еще, гляньте, — он указал фонариком на
прибитый к стене у самой двери лист. — Чтоб не забывали, — пояснил
он. Я коротко пробежался глазами по списку. Чей-то корявый почерк
вывел на нем все озвученные ранее Дмитрием местные постулаты,
правда, вместо слов «мужчина» и «женщина» неизвестный писарь
использовал оскорбительные «самец» и «самка».
Староста пожелал нам спокойной ночи и
вышел на улицу. Мы остались с Лесей одни в холодном темном доме.
Хорошо хоть метрах в пятнадцати за окном в гигантском горшке рос
Святящийся клык, который немного разгонял тьму в нашем новом
жилище.
Я хотел запереть дверь, но понял, что
замки отсутствуют.
— Ну а что ты хотел, котик? Мы теперь
рабы с весьма туманными перспективами. Но… — она замялась и
протяжно выдохнула.
— Говори, — как можно мягче произнес
я, подойдя к девушке.
— Кажется, здесь не все так плохо,
как мы думали…
— Еда, занятость, безопасность,
стимуляция духовного и физического роста, а также выверенная
демографическая политика? — мелькнула мысль, что я научился жить,
сохраняя внешнее спокойствие и ровный голос.
— Вот-вот, — закивала Леся. — Именно
об этом и говорю. Представь, котик, почти шесть тысяч человек! Да
это самое большое поселение из всех, что я встречала после начала
вторжения! В лагере Натусиного папки и то меньше тысячи! А условия
там гораздо хуже, чем здесь.
— По словам этого напыщенного индюка,
— подчеркнул я и ободряюще хлопнул девушку по плечу. — Что тебя
беспокоит? Неужели думаешь, что жизнь скота на ферме не так уж и
плоха?
— Ну… — замялась Леся.
— Делай что говорят, и если повезет —
тебя не съедят, — хмыкнул я. На сей раз пришлось все-таки прикусить
губу. Физическая боль помогала держать себя в руках. — Это не
жизнь, а существование. Мы достойны большего. Но за это большее
нужно бороться.
— Да… ты прав… — в ее словах не
чувствовалось уверенности. Я глубоко вдохнул и пальцем поднял
подбородок девушки так, чтобы видеть ее глаза. Она недоуменно
вздрогнула, но противиться не стала.
— Послушай, — заговорил я, — разумом
я действительно понимаю всю плюсы этой ситуации. Но также разум и,
главное, сердце видят минусы. Даже в нынешнем хаосе можно жить
достойно, как люди. Найти дорогого… хм… любимого человека, создать
семью. Хотела бы ты этого? — она неуверенно кивнула. — Вот видишь.
А теперь представь, твоего возлюбленного забрали. Или, например,
пока ты ходила беременная, подселили к одинокой даме? Ведь нужно
увеличивать поголовье. А потом и вовсе продали, как и твоего
ребенка. Как тебе такое?