— Телка – это я?
— Видимо, – спокойно кивнул Камиль. — А потом я родимое пятно разглядел, и все стало на свои места. Очень уж оно своеобразное, такое же, как у Руса. Уж прости, что не вел с тобой беседы, но смысла в них я не увидел. Предала? Поймали? Имей совесть не отпираться.
Непрошибаемый!
— А в суд я подаю почему, как думаешь? Потому что сомневаюсь, чей ребенок? – спросила я хриплым от обиды голосом. — Если бы я тебе изменяла, как думаешь, стала бы я затевать все это?
— Не знаю, Соня. Я не знаю, что у тебя в голове творится.
Я вышла из машины, отметив про себя, что прошлая мне больше нравилась. Эта какая-то… не знаю, будто Кам купил ее, чтобы девчонок снимать. И Боже мой, меня это все равно задевает.
— Вот и узнаем, Камиль. Твою матушку ожидать? – я оглядела пространство, ожидая увидеть Лауру, и Гордеева-старшего с полком адвокатов.
Камиль засмеялся, поравнялся со мной, и взял за руку. Мы оба застыли от этого жеста, и Кам медленно убрал свою ладонь с моей, в которую я тут же переложила папку с документами.
— Я не сказал матери про суд. Отцу тоже. Не бойся. Но еще есть время передумать, и не затевать этот цирк.
— О нет, – покачала я головой. — Билеты куплены, зрители расселись по местам, артисты готовы. Без цирка мы уже не обойдемся.
***
Мы с Камилем сидели перед помощником судьи с составленным иском. Молодой парень со следами от недавно излеченной угревой сыпи выглядел недовольным:
— Мать здесь, предполагаемый отец здесь. Камиль Маратович, вы отказались урегулировать вопрос установления отцовства во внесудебном порядке?
— Я предлагал провести тест ДНК, – пожал Кам плечами, и помощник судьи уставился на меня своими рыбьими глазами.
— В суд следует обращаться, когда установить отцовство в добровольном порядке невозможно.
— Не только, – нахмурилась я. — Вот мое дополнительное заявление к исковому. Я не доверяю Гордеевым, мне нужна аккредитованная лаборатория, и судебное решение.
— Соня уверена, что наша семья всемогуща, и мы способны купить любой результат, – едко произнес Камиль.
— И не без оснований, – парировала я. — Напомнить, как ведет дела твой отец?
Неприятно все это. Угрожать, объясняться, бумажками трясти. Лаура пока не знает, но вряд ли от нее получится долго скрывать тот факт, что я подала на ее сына в суд. Да Камиль сам пойдет, и расскажет! Не стал пока говорить, так как надеялся, что я успокоюсь. А Лаура и Марат… да что они мне сделают?! В очередной раз убедятся, что Камилю не стоило со мной связываться, и все.