Кира сама удивилась, как ей удалось сохранить спокойствие и
вернуть удостоверение без дрожи в руках. И Генрих, почему-то она
была уверена, с ним все в порядке. Тут Кира вспомнила еще и о
водителе. А что с бедным парнем? Стоит ли спрашивать о нем у этого…
комиссара? Она решила сделать еще одну паузу, благо, на подносе
стояла недопитая чашка с кофе. Она сделала вид, что пьет,
посматривая на полицейского. А тот выглядел так, как будто пытался
решить внезапно возникшую сложную логическую задачу.
Ситуация выглядела уже достаточно нелепо, пауза затягивалась.
Кира даже поймала на мысли, что мужчина как-то не очень походит на
полицейского, и тут он, наконец, задал ей вопрос. Вопрос, который
ее удивил еще больше, чем длительное молчание. Милан
поинтересовался, умеет ли она говорить по-чешски, причем сделал это
на французском языке.
“Может, он уже что-то про меня знает? Может, я уже француженка?
Вот ситуация! Просто голова кругом!”
Видимо, он понял ее непроизвольное движение как отрицание и
повторил свой вопрос по-немецки.
“Вот так и поговорим!” Она снова покрутила головой. “Пора
переходить в наступление, покажем свои лингвистические познания.
Но, думаю, ему они не подойдут”. И верно, в ответ на ее признание в
том, на каких языках она готова вести беседу, Милан также только
покрутил головой.
Ну вот и ладненько. Хотя и жалко его. В конце концов, она решила
назвать свое имя. Чех ответил весьма охотно и представился
вторично.
И тут дверь открылась, и вошли ведьмы. Честно говоря, Кира
встретила их появление с облегчением. Во всяком случае, появилась
уверенность, что Фредерика все сможет решить.
Фредерика действительно остановилась поговорить с комиссаром, ну
а Дженна сразу направилась к ней. Женщина наклонилась и
предупредила девушку о том, что они все знают, все будет нормально,
и чтобы она не волновалась. Сказала, что Кира зарегистрирована
здесь под своей фамилией, но как гражданка Франции, так сказать,
авансом, что задерживаться сейчас здесь они не будут, уедут все
вместе. Одежду ей привезли.
Фредерика наконец обернулась и поинтересовалась, готова ли она
поговорить с “представителем власти”. Ну, теперь, под таким
покровительством, она была готова рассказать комиссару все. Все,
кроме разных нюансов. Она же и сама нечетко все помнит. Просто
нашло умопомрачение какое-то.