Милан начал задавать ей вопросы, а она отвечала. Полицейский
начал хмуриться, а ей почему-то было очень смешно. Вот тут-то это
все и произошло.
Комиссар на несколько секунд замолк, потом как-то сосредоточился
и вновь попросил ее вернуться к происшествию на дороге. Она уже
хотела ответить и рассказать ему все подробно, может быть, даже про
стрельбу и про черноту, которая помогла ей. Ведь ему можно было
довериться. Он такой интересный, настоящий мужчина, и сможет ей
помочь разобраться в себе. Только надо поверить и рассказать ему.
Все. Он смотрел ей в глаза. Смотрел внимательно. И она
почувствовала, что тает в этих глазах. Стало вдруг так тепло и
хорошо. “Милан от слова “милый”. И вдруг, вдруг где-то на границах
сознания промелькнула мысль: “Размякла, как кошка на коленях,
которую гладят за ушком”. Она насторожилась и попробовала
сосредоточиться и отвести взгляд. “Да он меня гипнотизирует!” Пламя
внутри забурлило и все чувства резко обострились. Кира буквально
почувствовала, как кто-то, в прямом смысле, поглаживает ее мозг. По
ощущениям это было очень похоже на щекотку, она не выдержала и
глупо хихикнула. “Эдак он меня дурой сделает!”
Девушка вдруг рассердилась и, наконец, заметила их – тонкие
волоски, отходившие от Милана и касавшиеся ее головы. Они
колыхались, словно живые, время от времени задевая. Это и создавало
эффект поглаживания. “Ну ладно, у тебя такая игра. Во что же мы с
тобой поиграем?” Она вдруг рассмеялась. “Клин клином вышибают!” И
Кира протянулась к нему сама, тоненькой, очень тоненькой ниткой
абсолютной черноты. “Ну все, Милан, ты узнал достаточно, можешь
идти. Шагом марш!” Взгляд мужчины потускнел, он повернулся и вышел
на негнущихся ногах. Волоски, которыми он пытался прикоснуться к
девушке, исчезли. А ниточка потянулась за ним. Она словно
удлинялась, истончалась, но не рвалась. Через ниточку она ощущала,
как Милан идет по лестнице, даже то, что он находится в полной
прострации. Ниточка все удлинялась, и Кира совершенно не понимала,
как от нее избавиться. Острота эмоций мужчины с расстоянием
начинала тускнеть, гаснуть, но она все равно ощущала их.
Вот он вышел на паркинг, сидит, раздумывает. Она решила
проверить, нельзя ли вытянуть нить обратно, но внезапно чуть не
захлебнулась от нахлынувшего хоровода эмоций и мыслей
мужчины-полицейского. “Вот оно как. Придется подумать или
посоветоваться”. Девушка взглянула на женщин в комнате. “Только с
кем?” Что-то внутри подсказывало, что еще не время делиться направо
и налево секретами собственного я. Или другого я, прячущегося тоже
где-то там. До нее внезапно дошло, что ее окликает Дженна, и уже не
первый раз.