– Вы позволите?
Милан повернулся и увидел мужчину, стоящего у столика с чашкой
кофе в руке. Он сделал приглашающий жест рукой. Мужчина присел,
сделал глоток и сказал:
– Меня зовут Генрих Шварцберг. Милан, нам обязательно надо
поговорить.
Шварцберг. 27 мая 1623 года
В кабинете своего замка хозяин, барон Генрих Шварцберг, принимал
интересного гостя, литовского дворянина Михала Михайловича,
возвращавшегося из Турции с молодой женой. Человек, столь много
повидавший и испытавший, наверняка мог рассказать много
интересного, и хозяева гостеприимно распахнули для путешественников
ворота замка. Женщины уединились для беседы в комнате, которая
служила своеобразным салоном, а Генрих пригласил литовского
дворянина к себе в кабинет. Хозяин предложил гостю новомодную вещь
– курение табака и, к его удивлению, пан Михал согласился с
удовольствием, что сразу расположило к нему барона. Выдыхая густые
и душистые клубочки, шляхтич пояснил, что приобщился к этому новому
удовольствию в Стамбуле. Хозяин, в свою очередь, не преминул
подчеркнуть, что он получает табак из Франции, а туда его привезли
из колоний. Некоторое время мужчины просто молча наслаждались
процессом. Затем подняли по бокалу венгерского вина и приступили к
беседе
– Вы, пан Михайлович, теперь отправляетесь в Дрезден по
делам?
– Да, господин барон. Я попытаюсь найти следы того
замечательного порошка, которым прославился при дворе курфюрста
шотландец Александр Сетон[1].
– Но в Германии может быть очень опасно. Конечно, сейчас военные
действия и в Чехии, и в Саксонии не ведутся[2], но все может
произойти. Кроме того, везде бродят различные шайки.
– Мне надо ехать, кроме того, моя жена ожидает ребенка, и
хотелось бы найти место, где можно было бы спокойно пожить хотя бы
некоторое время.
– А ваши родственники в Литве?
– Там сейчас тоже не все спокойно, Смоленск находится слишком
близко к Москве.
– Ваша жена? Извините, что спрашиваю, но...
– Это необыкновенная история. Несколько лет назад я сопровождал
несчастного гетмана Жолкевского.
– Так вы были в его войске во время этого побоища христиан на
Днестре[3]?
Литовец замолчал, внимательно изучая узоры на стекле. Хозяин
воспринял это как сигнал, и наливаемое в бокалы из необыкновенного,
толстого стекла, вино снова заиграло, поймав лучи солнечного света
из окна.