Но возможность была упущена, теперь у
представителей власти аристо находился на заметке, органы дознания
обладали амулетами Истины, позволявшие выявлять правду и ложь.
Калека, при всем своем авантюризме, не стремился в объятия Богини
Смерти через пыточные герцогства, наоборот, ему нравилось жить,
пить, а иногда и петь.
Если бы еще не постоянный
имперско-герцогский налог, взымаемый только «дарами» Земель Хаоса
за право владения участком на чистой территории за стеной,
прикрываемой стражей, то Харм вообще бы ни о чем не
задумывался.
Хоть и ворчал порой одноногий про
собственную доброту и бескорыстность: «моей милостью живешь»,
«почему я такой добрый?», «другие бы на улицу выкинули», но Глэрд
пришелся ко двору.
Мальчишка развивался гораздо быстрее
сверстников, клятая древняя кровь тому виной или нечто другое, но
игрища одногодок его абсолютно не интересовали. Отчуждение, которое
пролегло между ним и остальными детьми даже возрастом старше, год
от года только нарастало. Чему способствовало множество
факторов.
Это и непонятный статус, когда он не
принадлежал по крови к коренным семействам. И насмешки насмешками
над нелюдимым пацаном, но любой носитель древней крови мог убить
простого человека невозбранно. Точнее, его должен был судить
специальный суд, состоящий из представителей местной знати. Другие
органы юридической силы не имели. Более того, возьми на себя
мирской суд подобные функции, то всех участников развесили бы на
эшафотах. Другой вопрос, что отправь к Маре кого-нибудь Глэрд, он
тотчас бы исчез по-тихому — утонул, задрали мертвецы или другая
нежить, да и простое зверье не дремало.
Но драться приходилось много и часто.
А после того, как его решили избить сразу четверо мальчишек
постарше, и он чуть не зарезал одного из них, детишки получили
выволочку от родителей, понявших, что их шалости могут привести к
трауру в семье. Если Графу терять было нечего, то любимых
кровиночек никто не желал видеть на погребальном костре, ибо чаще
всего сибаритству и немотивированной агрессии были подвержены дети
из состоятельных семей. У них имелось огромное количество
свободного времени, которое заполнялось различными забавами.
Многих еще накрывало злоба от
понимания, но скорее накачка старшими во время бесед между собой,
что несмотря на юный возраст и как бы их папеньки и маменьки не
были богаты, сколько бы по сундукам не заныкали средств, по
социальному статусу они всегда будут ниже, чем этот полуголодный
нищий ронец. Именно так называли всех, не принадлежащих к родам
Черноягодья. Детям же из бедных семей было не до подобных разборок
— ни сил, ни энергии после трудового дня на шалости и мордобой
практически не оставалось.