Ну, началось!
- Бать…
- Нет, послушай, - кипятится отец, и отодвигает кружку с кофе так, что половина ароматной жидкости выливается на стеклянный стол, - я понимаю, бизнес рухнул, с лучшим другом поссорился, но сколько можно?
Поссорился? Это он так называет?!
Ссорились мы с Яром, когда школьниками были. А год назад он просто меня кинул.
- Хватит разговаривать со мной так, будто я еще малолетка! Жизнь – моя, и я буду делать с ней все, что захочу, - раздраженно отвечаю отцу, заведшему привычную, заезженную пластинку.
Оскомину набил своими нравоучениями. Сейчас стопудово будет спич про алкоголизм, от которого рукой подать до наркоты и смерти от передоза. Будто я такой кретин.
- Жизнь-то твоя, но распоряжаться ею буду я, - батя обманывает мои ожидания, сменив привычную пластинку. – Ты ведь все настаивал на самостоятельности? Чтобы я доверил тебе дела? Увы, сын, но никакого наследства тебе не видать. И бизнеса тоже, как и банковских карт, которые я, пожалуй, заморожу.
Это уже что-то новенькое!
- Да остынь ты, - сажусь напротив отца, и обхватываю кружку, от которой исходит сумасшедший аромат кофе – лучший антипохмелин. – У тебя, вроде, других детей нет кроме меня. Ну хочешь, я приторможу немного? Признаю, увлекся гулянками, завяжу скоро.
- Считай, что уже завязал, - холодно, будто подчиненному выговаривает отец. – Других детей у меня нет, но я лучше на племянников все перепишу, чем тебе доверю. Они хоть не просрут все так, как это умеешь делать ты.
Сжимаю кулаки… не был бы передо мной батя – врезал бы.
Как же он меня достал, сил нет!
- Спасибо на добром слове.
- Пожалуйста, сынок, - едко парирует отец. – Если хочешь продолжать хорошо жить, и войти в бизнес не как шавка, а как будущий глава, то тебе придется доказать, что ты не дерьмо. Не захотел по-хорошему, будет по-моему! Завтра ты выходишь на работу.
Захлопываю черную дверь авто, вымещая свою злость.
Ну и помойка!
Заштатный универ заштатного городишки, и мне здесь преподавать.
Спасибо, папочка. Большое спасибо!
Удружил!
А это еще что? На парковку, забитую Ладами и Киа Рио, въезжает знакомая машина. И водитель мне хорошо известен: бывший друг, который был мне ближе брата.
Ярослав, мать его, Воронцов.
Думаю, батя не обрадуется, если я, не дойдя до ректора устрою мордобой на потеху студентам, которым не посчастливилось учиться в этой дыре. Легко взбегаю по ступенькам, и захожу в эту убогую Альма Матер.