Нахваталась. Но шутку я оценил, как и Артем, который чуть не
подавился выпивкой.
- Боже, женщина, ты сама-то знаешь, от кого залетела?
- Не имею ни малейшего понятия, - без смущения отвечает Ева.
– Да мне и разницы нет никакой. Ребенок – мой, отец же в современных условиях –
явление непостоянное, и, чаще всего, бесполезное. Им только не говорите пока,
слышали ведь, что про детей оба думают. Не о таком я мечтала, - уже тише
добавляет Ева, и в голосе ее грусть слышна.
И обида.
Наверное, девчонки ждут от мужчин, чтобы они на ушах стояли,
едва о детях разговор заходит, вот только какие нахрен дети? Вся жизнь ведь
впереди, время веселиться, покорять новые горизонты, а не набивать квартиру
памперсами.
- Ева, скажи-ка мне, - Артем наклоняется над столом, и
говорит таким голосом, которым в детстве мне страшилки про черную комнату
рассказывал, - а не хочешь ли ты устроить нашим общим знакомым, которые детей
не хотят, веселую жизнь?
- Нет.
Сказала, как отрезала.
- Почему? Я так понял, тебя банально вышвырнули из дома.
Нельзя так с девушками обращаться, - соблазняет Артем, и Ева кивает.
- Да, нельзя. Но это Сергей, - это имя она умудряется
прошипеть. – Не Яр. Да и не хочу я никаких игр, не впутывайте меня.
Уже впутали. Мрачного Яра и правда жизнь потрепала, но с
Серого стоило бы сбить спесь. За те пару дней, что мы с ним работали вместе,
борясь за свободу его лучшего друга, он успел капитально достать нас обоих.
И заслужил маленькой мести.
Да и на пользу она ему пойдет, видно ведь, что девчонка ему
небезразлична. Будет ревновать, будет и больше ценить. Еще спасибо потом
скажет. А бедняге-Яру достанется за компанию, для профилактики, хм.
- Прости, Ева, но нам скучно. И ты ведь не хочешь, чтобы мы
поднялись наверх, и обрадовали все семейство твоим интересным положением? –
подмигиваю девчонке. – Вижу, что не хочешь. А значит, придется тебе рассказать,
что именно вы не поделили, и помочь в нашем черном деле. Не бойся, Ярославу мы
ничего плохого не сделаем, а Сергею… тут решать тебе.
Ева складывает руки на груди, и явно жалеет, что впустила
нас, а мы с другом снова переглядываемся, безмолвно говоря друг другу:
«Повеселимся»!