Только вот художник из меня очень не очень. Как изобразить
нормальные и современные акушерские щипцы и гинекологические
зеркала, не прибегая к подробным рассказам и объяснениям? Ну не
представляла я, как буду рассказывать местным мужчинам, что это за
штуки и куда их надо вставлять.
Второе по счёту утро в новом мире не порадовало. Во-первых,
ночью пошёл дождь – протекла крыша, и я проснулась в мокрой
кровати. Во-вторых, я легла поздно и страшно не выспалась. Да ещё и
сны такие странные снились, слишком реалистичные. Как будто я была
Эллен и жила её жизнью, видела её глазами, буквально срослась с
чужой личностью.
В-третьих, я облажалась. Отыскала на кузнечной улице свата
Грэты, рослого мускулистого кузнеца с устрашающими клешнями в
руках, а он, глянув на мои эскизы, заявил:
– Нейра, вообще-то вам не ко мне.
И тон такой, каким обычно разговаривают с несмышлёным
ребёнком.
– То есть как это не к вам? – удивилась я.
– Вам к литейщику надо. Я этим не занимаюсь, – и развёл руками,
показывая, что здесь он бессилен.
Шагая по брусчатке в неудобных туфлях, я мысленно болтала с
Пискуном, который снова принял облик браслета. Ночью он пытался
обменяться со мной мыслеобразами, чтобы при помощи магии нарисовать
идеальные эскизы, но у нас ничего не вышло. Тренироваться надо было
больше, я решила не сдаваться и, если есть хоть малейший шанс, то
выбить себе попаданческую плюшку в виде магии.
– Откуда же я, дитя двадцать первого века, могла знать, что
кузнец мне не поможет? Я кузнецов до этого только в фильмах
видела.
– Эх ты, попаданка, – пожурил Пискун. – Нянчайся теперь с тобой,
как с младенцем.
– А ты-то! Мог и подсказать, что мне нужен литейщик.
– Как будто я знал. Если бы знал, то подсказал, – разобиделся
тиин и замолчал.
Наконец, в бесконечном лабиринте узких улочек, изобилующих
лавками всех мастей, я нашла нужную. На вывеске значилось:
“Мастерская нейта Луйса”.
Колокольчик над дверью возвестил о моём приходе. Внутри стоял
лёгкий полумрак, пахло металлической пылью, но полы были чисто
вымыты, а на полках громоздились предметы неизвестного
назначения.
– Нейра, вы ко мне? – из неприметной дверцы выглянул мужчина лет
пятидесяти, небольшого роста с седыми растрёпанными бакенбардами.
На ходу снимая замасленные рукавицы и передник, окинул меня
настороженным взглядом.