Но женщина, что предстала передо мной, была вся неправильная. Не
такая, к каким я привык. В ней чувствовалась бешеная жажда жизни,
знаний и свершений, простой человеческой судьбы ей было мало. Она
вела себя так, будто ей плевать, что о ней подумают другие. Хотела
исцелять людей, обладала железным упорством и харизмой, которая при
любом раскладе била наповал, даже если бы у неё была внешность
крокодила. Что уж говорить про смесь этой самой харизмы и женской
привлекательности. Я видел, как на неё смотрели мужчины в доме
градоправителя, и это будило во мне ревность и собственнические
инстинкты. Моя служба не вязалась с семейными отношениями, я был
женат на работе. Но последнее время ловил себя на мысли, что
хочется почаще бывать дома.
Я чувствовал, что она меня опасается, но тогда и подумать не
мог, что это всё из-за боязни раскрыть иномирное происхождение.
После приёма показалось, что мы нашли общий язык. Я долго думал над
всеми словами и поступками Эллены, вспоминал всё, что она говорила,
и понял, что разгадку надо искать именно в угодившей в мою жену
молнии. Визит в столицу подтолкнул меня к тому, чтобы поставить на
дом заклинание прослушки, я просто обязан был убедиться в
правдивости своей теории, какой бы невероятной она не казалась.
И задавал себе вопрос: “Что я буду делать, если моя жена
действительно окажется иномирянкой?”
Как оказалось, слуга короны из меня плохой. Свои интересы я
поставил выше долга.
Когда я ощутил чужое проникновение сквозь купол и кровь, когда
ворвался в дом через портал, я был очень зол. На ситуацию, на
гвардейцев и самого себя, на то, что эта проблемная женщина так
подставилась. Вышел из себя, хотя со мной такое случалось редко. А
сегодня хотелось всё спалить.
На какой-то миг я поверил, что Эллена и правда провела операцию,
которая является тяжким преступлением. А мысль, что она так долго
была не откровенна, только добавила масла в огонь. Было огромное
желание вытолкать гвардейцев из дома пинками, а потом устроить ей
допрос с пристрастием. Но в такой острой ситуации стоило вести себя
дипломатично, чтобы не повредить и без того шаткому положению своей
жены. Капитан Ферри с неохотой вспомнил, что не имеет права
забирать её в участок до выяснения всех обстоятельств и убрался ни
с чем.
А потом был самый странный и сложный разговор в моей жизни. Я
чувствовал, как рушится моя, вроде бы, устоявшаяся
действительность.