Всю прошлую жизнь я куда-то влезала и что-то на себя взваливала,
позволяла на себе ездить и никогда не оставалась в стороне. К
слову, подставляли меня не впервые. Было такое, что коллеги
оперативно линяли после окончания смены, оставляя мне рожениц в
тяжёлом состоянии, которое можно было предотвратить, если как
следует постараться.
К медицинским заботам теперь прибавилась тревога о Норвине.
Сейчас я могла ощутить себя в его шкуре, мне категорически не
нравилась его скрытность, хоть я и понимала, что подобные дела меня
не касаются. Интуиция кричала, что здесь происходит что-то странное
и нехорошее, а что именно - выясню.
***
На следующий день меня отвезли к месту разбирательства. Это был
не суд в нашем, земном понимании, а некая подготовка к суду. Я
почти не нервничала, просто любопытно было, чем всё это закончится,
и нашли ли того, кто провёл бедной Лесси варварскую операцию,
отнявшую её жизнь.
На воротах стояли хмурые гвардейцы, они ещё раз проверили мои
документы и пропустили внутрь. Норвина я нигде не видела, и от
этого стало тревожно.
- Нейра, вам надо пройти сюда, - человек в тёмной форме указал
на одну из похожих друг на друга дверей. - Как раз сейчас будут вас
вызывать.
Он не ошибся: прошла какая-то минутка, и назвали моё имя. Я
вошла в просторный кабинет, отделанный светлым деревом. В самом
конце на небольшом возвышении сидели несколько мужчин в служебной
одежде, среди них уже знакомый менталист, нейт Россейн. Они все
казались близнецами - настолько неприметной была внешность. Один
потягивал воду из стеклянного стакана, второй что-то увлечённо
писал, третий же махнул рукой, показывая, куда надо садиться. Я
повернула голову и…
Надо же, какая встреча! По левой стороне восседали мои любимые
лекари - нейт Ойзенберг и Калвин, а также несколько незнакомых
молодых мужчин. Главы гильдии видно не было.
Справа неслись всхлипывания. У другой стены расположились,
должно быть, родители Лесси. Мать, черноволосая женщина с проседью,
вытирала глаза платочком. Сразу стало ясно, чью внешность
унаследовала девушка. Отец, напротив, всем демонстрировал своё
презрение к происходящему и держался сухо, высоко подняв
подбородок.
Чуть в стороне сидел юноша, что в ночи вломился ко мне в дом с
мёртвой Лесси на руках. Его голова была опущена, а руки сковывали
магические наручники - тонкие браслеты, горящие серым светом. Вдруг
он встрепенулся и поднял взгляд. Я кивнула, выражая своё
приветствие и сочувствие одновременно.