Шесть круглых камней идеально легли в пустующие гнёзда на
лепестках, и я закрепила их инструментом. Медленно и аккуратно
сошлифовала острые края и заусенцы, выделила чернью рельеф.
Цветок заиграл, как живой. Даже аромат невесомый почудился, так
пахнет весна на склонах гор.
А потом я запела заветные слова из самого сердца, сплетая их с
мелодией земных глубин, прося милосердную Матерь о помощи. В груди
разрасталось тепло, сила струилась под кожей.
Ты ведь слышишь меня, правда? Не можешь не слышать.
В день свадьбы я подарю амулет подруге, своей дорогой Тире, и
она станет ещё счастливей. Надену его невесте на шею и обниму на
счастье, и, может, её радость сможет хоть немного меня согреть.
Слёзы покатились по щекам, руки упали на колени плетьми.
Я рыдала и не могла остановиться – боль рвала грудь острыми
когтями, выворачивала наизнанку. Держалась до последнего, но нарыв
созрел и вскрылся, выворачивая рёбра и всё, что скопилось под
ними.
Как же так? Нельзя мне плакать, иначе камни напитаются не
любовью и радостью, а горем и отчаяньем. Свои чувства надо держать
под замком. Я жрица и не могу позволить себе эту слабость.
Но я и была слабой. Эгоистичной. Вечно потакала своим
капризам.
Прав отец и права Матушка Этера. Но всё равно так больно…
Невыносимо.
И чужая радость как соль на открытую рану.
Дав себе пару пощёчин, я отдышалась и продолжила работу. Голос
охрип, но по венам бежал искристый золотой жар. Он вливался в
металлические лепестки, и те расправлялись, дрожали, камни довольно
гудели, выпивая мою силу, читая намерения.
Я справлюсь.
Я не подведу тебя, Тира.
Реннейр
Мы усиленно готовились к походу. Разведчики – лучшие и самые
надёжные ученики, всё это время по крупицам собирали информацию о
Топорах: где их последний раз видели, с кем водились. Удалось
схватить пару подельников из местных, но те даже под пытками не
смогли дать ответ – банда хорошо прятала свои секреты.
Искатели, в свою очередь, обещали выделить несколько крепких
ребят для моего отряда. Конечно, то, что разбойники как-то обходят
их охранные амулеты и заметают следы, усложняет дело, но после
войны меня уже ничто не пугает. Недаром меня прозвали Зверем –
вытащу их из норы, где бы они ни прятались.
И сейчас, пока солнце не начало припекать, я гонял ребят по
утоптанной площадке. Демейрар тренировался подчёркнуто отдельно.
Иногда я ловил полный раздражения взгляд брата. Его бесило, что
отец отправляет его, изнеженного маменькиного сыночка, ловить
каких-то отморозков в горы, которые он терпеть не может. Как и то,
что придётся отправиться в поход под моим началом.