С наступлением ночи покой не пришёл. Что-то маячило на горизонте
грозовой тучей. Сжимало грудь в каменной хватке, зудело под кожей,
будто заноза, и мешало расслабиться.
Сна не было, мысли стучали в висках.
Рывком поднявшись с кровати, я натянул сапоги. Размял затёкшие
плечи.
– Зверёныш?.. – раздался сонный голос Варди. Этот северянин имел
потрясающую способность засыпать в любое время и в любом положении.
– Куда собрался?
– Проветриться.
Это было ложью. В Антриме, даже в самой глубокой из пещер, была
прекрасная вентиляция. Комнаты же гостей располагались на
головокружительной высоте, где ветер свистел в незапертые окна и
играл музыкальными подвесками из самоцветов – тонко, изысканно,
звонко. Как свирельные напевы у нас на равнине.
Их называли Ночными Странниками. Наполненные магией искателей,
днём они навевали сладкую послеобеденную дрёму, а ночью посылали
добрые сны. Как-то я подарил своей женщине такую безделушку, купил
на ярмарке у Рорана, одного из старейшин Антрима.
– А я-то думал, спешишь на свидание с симпатичной антримкой, –
Варди смачно зевнул.
– Я похож на дурака?
Друг был мастером неуместных шуток, но лучше уж делить комнату с
ним, чем с младшим братцем. Из всей делегации отдельной спальни
удостоился только лорд, но и на том спасибо. Скальный народ вполне
мог устроить нас в замкнутом каменном мешке под предлогом того, что
не пристало чужакам шататься по городу. Хотя я уверен, здесь у
каждой стены по паре ушей и глаз, а искатели тщательно берегут свои
секреты и позволят нам увидеть лишь то, что сами посчитают
нужным.
– Не строй из себя недотрогу, Ренн, – пренебрежительно фыркнул
северянин. – Уж я-то тебя знаю. Самые ревностные святоши на поверку
оказываются отъявленными грешниками. Исключений нет.
– Не тебе судить.
Но Варди упрямо продолжал:
– Что, неужели думаешь, среди них не найдётся ни одной горячей
красотки? Дочери гор дикие, как степные кобылицы, но такие же
страстные, – с каким-то особенным выражением произнёс он и
прищёлкнул языком.
Я усмехнулся. Этот сумасшедший наёмник ради своих прихотей готов
переступить все мыслимые и немыслимые запреты, наплевать на обычаи
и порядки. Мог и соблазнить одну из тех искательниц, что иногда
спускаются с гор для торга на ярмарках. Но чаще от Варди женщины
шарахались: улыбка, похожая на оскал, шрам через всё лицо, ожерелье
из волчьих клыков в лучших традициях диких северян.