Неясный статус наших отношений не позволял мне расслабиться ни
на секунду. Чего бы ни наобещал Коновницын, я еще не сошел с ума и
не настолько отчаялся, чтобы доверять боярам на слово.
— Не спеши так, — улыбнулся уголками губ Коновницын и сжал руку
в кулак, — до заключения нашего джентльменского соглашения я должен
еще кое в чем убедиться. Но не стоит переживать. Это обычная
формальность.
После этих слов кровавая потоковая нить оборвалась. Я скосил
настороженный взгляд в сторону двери, которая переливалась красными
волнами и до краев наполнила защитную печать энергии.
Окутав площадь монолита целиком, бурление энергии стихло, и
вязкая алая субстанция медленно впиталась в него будто в губку.
Секунду ничего не происходило, а следом за этим по помещению
эхом разнесся пронзительный скрежет. Монолитная дверь молниеносно
распахнулась вовнутрь.
Осознав, что незримое давление стихло, я подорвался на ноги и,
не церемонясь, устремился к открытому проходу, ускоряясь с каждым
шагом.
Коновницын ничего не сказал и не попытался меня остановить.
Едва я приблизился к двери, как увидел в проходе малышку Лилию.
От вида ее перепуганного хрупкого личика сердце пронзила острая
боль.
Третьей дочери императора было сейчас всего десять лет.
Кусок боярского дерьма выкрал ребенка в пик ее болезни. Впалые
скулы, тонкие ручки, бледный цвет кожи. Ее насыщенные аметистовые
глазки смотрели прямо на меня, и я ощутил, как страх Лилии
Романовой только увеличивается с каждой секундой.
Еще бы, в этом мире девочка понятия не имеет кто я такой, а мой
подранный внешний вид сейчас немногим лучше, чем у нее. Залитый
засохшей кровью рваный костюм. Гематомы и ссадины по всему телу.
Дрожащие от энергетического дефицита конечности.
Я замер в двух метрах от Лилии, будучи не в силах подойти ни на
сантиметр ближе. Чем дольше я на нее смотрел, тем сильнее
становилась боль в груди. В горле застрял ком. Мысли спутались. Я
просто не знал, что я могу сказать в этой ситуации. Что
сделать.
Нынешняя картина разительно отличалась от того, что было в
испытаниях старого садиста. Ведь здесь и сейчас я был абсолютно
беспомощен. Даже сил злиться на бессмертную боярскую мразь не
осталось.
Не признав моего лица, Лилия Романова инстинктивно сделала
небольшой шаг назад. Растерянно похлопав глазками, великая княжна
довольно быстро убедилась, что я не представляю для нее угрозы и
осторожно выглянула обратно в проход.