Мой глаз задергался, а кровь вновь забурлила от ярости и
бессилия.
Не смотря на все случившееся, когда Лилия схватила меня за руку,
смотрела на меня своими глазками полными надежды, когда назвала мое
имя, я искренне радовался. В груди просыпалось что-то теплое и
давно забытое.
На миг, я почувствовал, что живой. Понял для чего я делаю то,
что делаю. Понял не головой, а сердцем.
И Коновницын отобрал все это. Когда Лилия Романова проснется она
меня не вспомнит. Как и все то, что я так старательно хотел ей
показать. Крошечная часть меня надеялась, что когда девочка увидит
мои воспоминания о жизни с ней, то хотя бы часть наших прежних
отношений восстановится.
Но теперь этому не суждено сбыться. Все надежды рассыпались как
пыль. Стоило мне это осознать, как появилось нестерпимое желание
оторвать самодовольному боярину башку, но это мы уже пробовали.
Не вышло. Пока что.
К тому же, как бы меня не бесила ситуация, ублюдок прав. Если
посмотреть на ситуацию с его стороны. Позволить Лилии Романовой
вернуться домой и раскрыть свои секреты он не мог, а других
вариантов изменить память, которые бы не смогли обнаружить
имперские агенты не существует. По крайней мере я таковых не
знаю.
Я сделал глубокий вдох. Выдох. Спокойно, Марк. Холодная голова.
Оцени ситуацию и действуй по обстановке без эмоций. Так ты всегда
поступал и только так ты сейчас сможешь выжить.
А выжить важно, ведь мертвые не смогут никого защитить. И никого
убить.
— Если хоть один лишний волос упадет с ее головы,
договоренностям конец, — взяв эмоции под контроль холодно сказал
я.
— Разумеется, — легко согласился Коновницын и кивнул на кресло,
— положи великую княжну туда. Как только провожу тебя, верну твой
прекрасный цветок домой, даю слово.
— Прекрасный цветок? Ясно, ты все видел, — усмехнулся я.
— Твои воспоминания? Прости, не смог удержаться, — пожал плечами
Коновницын.
— И что ты увидел?
— У меня образовалась цельная картинка твоего мира, пусть и
весьма ограниченная твоей точкой зрения, но тем не менее. Это было
занимательно. Благодарю. И да, Борис Жуков определенно стал
Абсолютом. Наш договор остается в силе.
— Так тебе и сказала Лилия. Не юли, боярин. Что еще ты
увидел?
— Наши с Жуковым отношения, — неохотно пояснил Коновницын, — я
учел известные факты и узловые события и спрогнозировал свое
поведение в условиях твоего мира. С вероятностью в двадцать
процентов я встал бы на сторону Бориса Жукова в его войне.