Сознание померкло. Все звуки вокруг исчезли.
***
Я подорвался на ноги, жадно глотая воздух. Горло горело адским
огнем. Все тело трясло от медленно затихающих приступов боли.
Казалось, каждая клеточка моего тела стремилась мне сообщить, что
она умерла.
Болевые сигналы смешались в один и словно кувалдой ударили в
мозг. Оглушающий звон в ушах не проходил, а пот застилал глаза.
— Можно воды? — прохрипел я и вытянул дрожащую руку в
сторону.
— Держи, — отозвался мягкий женский голос.
Боль постепенно утихала и неспешно возвращался контроль над
телом. До мозга наконец дошло, что я больше не умираю и он вяло
перестраивался на новую реальность.
— Спасибо, — выдавил я из себя и прокашлялся.
— Как ты?
— Нормально, — отмахнулся я.
Зрение восстановилось, и я поднял взгляд. Как и каждый заход в
персональный тренировочный конструкт до этого, меня терпеливо ждала
его талантливая создательница. Екатерина Богданова.
Со дня заключения договора с Коновницыным, которого я теперь
зову просто Конь, прошел месяц. На удивление тихий и спокойный по
меркам этого мира месяц.
Действительно насыщенным оказался лишь первый день, когда боярин
раскрыл мне все планы совета. В тот же день я связался с
Голицыными, Богдановой и оклемавшимся Арсением.
Мобилизовав все доступные силы, мы нанесли массированный удар по
нелегальным ячейкам Вельяминова. Однако умный старый свин
отреагировал быстро. Очевидно, Вельяминов был готов к предательству
Коновницына и тщательно дозировал доступную ему информацию.
Уже на следующий день все засвеченные люди исчезли без следа, а
документы были подчищены.
Активности заморожены, охрана усилена, а юридический штат
Трубецкого целиком переселился в Санкт-Петербург. Коновницын
предоставил достаточно много сведений, но прямой связи с лидером
совета никто не имел. Вельяминов даже со своими людьми был
параноидально осторожен.
Под давлением целой волны судебных процессов, которые запустил
еще я, боярский совет окопался в своих особняках и стал реже
выходить в свет. Все перемещения, контакты и деятельность членов
совета строго скрывалась от народа и всех посторонних.
Таким образом Вельяминову удалось скрыть от общественности
исчезновение Коновницына и целого рода Бутурлиных, ведь это могло
сильно пошатнуть их позиции.
Боярский совет незамедлительно начал активную маркетинговую
компанию по обелению своей чести и достоинства. Тысячи громких
встречных исков. Публичные выступления Трубецкого стали ежедневной
новостной повесткой в империи. Вельяминов бросил все что у него
есть, чтобы защититься. Деньги, подкупные СМИ, митинги, даже
закон.