— Я займусь, — кивнула Катя и повернулась ко мне, — увидимся
завтра.
— Увидимся, — отозвался я, провожая девушку взглядом.
— Я ведь тебе сказала, Марк, — гневно процедила Василиса, как
только дверь закрылась, и от ее тона стены пошли ходуном, а розовые
лианы за спиной ощетинились иглами, — не впутывай Катю в наши дела.
Она ребенок.
— С потенциалом Абсолюта, — хмыкнул я.
— Не начинай, Марк, — завелась розовая фурия, — мы это
обсуждали. Моя Катя и ту, что ты знал в своем мире это совершенно
разные люди. Даже если ты прав, сколько уйдет времени, чтобы ты
научил ее постоять за себя? Год? Два? Война начнется со дня на
день. Думаешь она станет стоять в стороне, когда осознает на что
способна? Мало вокруг тебя людей погибло?
— Расслабься, я дал слово, — устало сказал я, — мы только
конструктами баловались, как и всегда. Ты ее так зашугала, что она
уже неделю боится меня спросить почему его никому нельзя
показывать.
— Это для ее блага, — безапелляционно отрезала Василиса
Богданова, — с меня хватит и за одну дочь переживать. Но пришла я
не поэтому. Началось, Марк. Завтра объявят имя Ректора.
— Кто, — сухо спросил я, хоть и смутно догадывался чье имя
услышу в ответ.
Последние две недели по всему острову Академии ходило множество
слухов о том, кто займет кресло ректора, но одно имя называлось в
разы чаще других.
— Кира Романова, — с насмешкой ответила Богданова, с
нескрываемым интересом наблюдая за моей реакцией.
— Ясно, Гавриил кто же еще... — машинально ответил я и только
потом осознал, что услышал, — стой, как ты сказала?
— Кира Гаврииловна Романова, — медленно с акцентом на каждом
слове пропела Богданова и плюхнулась на кресло передо мной.
Двадцатипятилетняя дочь Гавриила ведь девчонка без боевого
опыта? Смысл происходящего ускользал от меня и мне оказалось
неожиданно трудно сконцентрироваться. Я закрыл глаза, тщательно
собираясь с мыслями. Голова все еще гудела после затяжной
тренировки. Если честно, я даже толком не мог понять какое сейчас
время суток. С одинаковым успехом это мог быть как день, так и
ночь.
— Ты в порядке? — с едва уловимой ноткой беспокойства спросила
Василиса.
Звук откупоривания винной пробки вернул меня в реальность. Я
устало поднял взгляд, наблюдая как очаровательная аристократка в
изысканном кремовом платье со сложной прической и дорогим макияжем
хлещет вино прямо из горла.