В глубине фиалковых глаз Норберга
запрыгали веселые искорки. Он торопливо опустил голову, пряча лицо
в тени, но я услышала предательский смешок, сорвавшийся с его
губ.
— Тебе нужен котенок? — немного
успокоившись, переспросил Фелан. — А при чем тут я? Кстати, смею
заметить, что я женат.
Я вспомнила беременную девицу,
которую он бережно вел под руку. Получается, это была его жена?
Очень любопытно, чем такая блеклая особа заинтересовала снежного
барса.
— Ну и что? — Я с демонстративным
равнодушием пожала плечами. — Раз уж на то пошло, то я тоже
замужем.
Блондин с сомнением посмотрел на
бокал вина, который держал в руках, и решительно отставил его в
сторону, видимо, опасаясь вновь подавиться.
— Позвольте осведомиться, где же в
таком случае ваш муж? — подал голос Норберг. — Неужели он
каким-либо образом обидел вас, и его постигла незавидная судьба
виера Ашера?
— Нет, что вы! — Я замотала головой.
— Вэйд — прекрасный человек. Добрый и очень отзывчивый.
— Но вы, тем не менее, собираетесь
изменить ему, — насмешливо сказал Норберг.
— Вэйд — человек, — с горьким вздохом
проговорила я.
— И что? — Норберг задумчиво потер
подбородок, после чего тоже опустился в кресло, стоявшее рядом с
креслом его брата.
— Как — что? — Я возмущенно
всплеснула руками, удивленная, что надлежит объяснять настолько
очевидные вещи. — Да, наш ребенок унаследует мой второй облик.
Просто за неимением выбора. Но кровь оборотня слабеет, будучи
разбавленной человеческой.
Норберг и Фелан переглянулись. Судя
по тому, что никто из них не потребовал дальнейших уточнений, оба
прекрасно поняли смысл моих слов.
Да, я могла родить ребенка от Вэйда.
Более того, я собиралась это сделать. Но я хотела, чтобы мой
первенец был чистокровным оборотнем. Увы, сама я не могла
похвастаться столь же безупречным происхождением. Мой отец являлся
человеком. Поэтому у матери, великолепной тигрицы, родилась лесная
кошка. Мелкая и не представляющая особой опасности. Ну, то есть, в
поединке с обычным человеком я бы вышла победителем. Но если мне
будет противостоять опытный маг или тот же барс — то тут бы лапы
унести вовремя, как говорится.
Все мое детство было отравлено ядом
этих раздумий. Мать никогда и ни в чем не упрекала меня, но я
видела сожаление, мерцающее на самом дне ее янтарно-желтых глаз.
Она ненавидела, когда я перекидывалась при ней в кошку. О
совместной охоте, естественно, и речи не могло идти. Я потратила не
один год, пытаясь доказать ей, что ни в чем не виновата, пока не
поняла всю тщетность этих усилий. Своему ребенку я не желала
подобной участи. Родители должны гордиться своими детьми, а не
стыдиться их.