— Что это значит, Дик? — Я добавила
немного негодования в свой голос. — Почему ты связал меня?
— Потому что знаю, кто ты. — Мужик
хищно оскалился, продемонстрировав черные пеньки гнилых зубов.
Презрительно выплюнул в мою сторону: — Ты — ведьма! Самая настоящая
ведьма! Плетешь свое черное колдовство и думаешь, будто никто и
никогда не призовет тебя к ответу. Так вот, гадина, ты ошиблась. Я
раскусил тебя сразу, как увидел. Такие, как ты, всегда наивно
хлопают ресничками, а сами при этом не забывают вызывающе крутить
попкой, пока дурачок-муж смотрит в другую сторону.
Я от изумления приоткрыла рот. Что за
чушь он несет? Да мне бы в голову не пришлось кокетничать перед
ним, даже если бы он остался единственным мужчиной на земле!
И потом, он назвал меня ведьмой, а не
нечистью. Получается, все-таки не догадывается, что за зверя
поймал.
— Простите, но я не совсем понимаю… —
начала я.
— Не понимает она, видите ли! —
перебил меня Дик. Презрительно сплюнул прямо на каменный пол.
Благо, что тот был настолько грязен, что это не имело никакого
значения.
После чего Дик, заложив большие
пальцы рук за широкий кожаный ремень потрепанных рабочих штанов,
неторопливо подошел ко мне.
— Я вашу породу знаю, — прошипел он с
ненавистью. — Знаешь, сколько я таких, как ты, на чистую воду
вывел? И всегда одно и то же. Сначала клянетесь, что, мол, не
понимаете, о чем речь. Но стоит только пару ногтей выдрать с мясом
да огнем пяточки поджарить — так сразу по-другому петь
начинаете.
Сказать, что я испугалась в этот
момент — значит, не сказать ничего. Я внезапно осознала, что
напротив меня стоит самый настоящий безумец. И он, по всей
видимости, собирается меня пытать.
Нет, как оборотень я, конечно, более
устойчива к боли. Да и скорость регенерации у меня выше, чем у
обычных людей. Но я не хочу, чтобы меня мучили!
— Но я не понимаю… — опять жалобно
забормотала я, надеясь, что вызову хоть толику сочувствия в душе
Дика.
И опять он не дал мне договорить. Но
на сей раз не стал обрывать на полуслове, а размахнулся и врезал по
щеке.
Нет, он ударил не кулаком, а
раскрытой ладонью. Но вложил в пощечину столько силы, что моя
голова бессильно мотнулась.
Перед глазам все побелело от вспышки
боли. В затылке словно что-то взорвалось, и лишь каким-то чудом я
не потеряла сознание. В ушах зашумело.