– Уж постарайся, господин Эйван, – выговорила, показывая, что
теперь-то мне его имя известно.
Сапфир тронулся с места. Я отодвинулась как можно дальше от
нежеланного спутника и судорожно вцепилась в седло. Но постепенно
смогла расслабиться и насладиться видами.
Дорога шла вниз с небольшого пригорка, заросшего сочной зеленой
травой с голубыми вкраплениями васильков и белыми – ромашек. В
стороне пастух гнал на выпас стадо белых овец, и до слуха
доносилось меланхоличное блеяние. До полуденного зноя было еще
далеко, и лицо овевал влажный утренний ветер. Закрыв глаза, я
вдохнула с наслаждением, чувствуя, как внутри все раскрывается
навстречу утру и лету.
Сапфир интересовался, откуда я взялась, и почему от меня пахнет
не так, как от других ведьм. Я неторопливо общалась с ним на только
нам понятном языке и тихо злорадствовала, что господин Эйван так не
умеет. С ним мы не разговаривали вообще, и слава Хаосу. Едва мысли
касались этого мрачного человека, как настроение мгновенно
портилось. Проще представить, что его тут нет.
Мимо тянулось бесконечное поле, под порывами ветра качались
упругие колосья пшеницы. Всю дорогу мы молчали, а ближе к полудню
сделали привал. Инквизитор оказался не так любезен, как в начале
нашей поездки, поэтому спускалась я сама. Сперва показалось, что
земля подо мною плывет, ноги были словно деревянные. Непривычная к
верховой езде, я мучилась от боли в пояснице, а седло натерло
нежную кожу бедер.
– До Тервинского леса несколько часов езды, – удостоил меня
вниманием инквизитор. – Ты помнишь, о чем мы условились?
– А как же. Помню.
Он уселся прямо на траву и распустил завязки походного мешка.
Извлек захваченную из трактира еду.
– Присоединяйся. Силы нам еще понадобятся.
Я опустилась напротив и сложила руки на коленях.
– Не хочу. Аппетита нет.
Тот бросил на меня подозрительный взгляд, который быстро
сменился равнодушием. А есть мне действительно не хотелось, поэтому
я сделала вид, что любуюсь природой, а на самом деле украдкой
рассматривала инквизитора.
Всю жизнь я была осторожна, мне повезло не встретить ни одного
представителя их братии, поэтому вид мирно вкушающего пищу Эйвана
вызывал любопытство. Как у мелкого зверька, наблюдающего за
хищником из кустов.
На вид я бы не дала ему и тридцати лет. С первого взгляда ясно,
что беззаботная жизнь в роскоши ему не близка – движения его резкие
и уверенные, взгляд настороженный, руки большие, с длинными
сильными пальцами, ладони в мозолях от оружия. Ростом он выше меня
почти на полторы головы, а плечи в два раза шире.