Эта мысль как-то неожиданно в голову приходит,
затмевая возмущение и приступ отчаяния. У меня пересыхает во рту. Я даже
замираю неосознанно, настолько вдруг остро ощущаю всю двусмысленность моего
положения. И близость похитителя как-то мгновенное окутывает, и прикосновение
ладони чуть ли не кожу жжёт, ощутимое сквозь полотенце… И то, как неровно он
дышит, тоже улавливаю как на себе, от ног мурашками по телу разносится. Ещё и
почти неотрывный взгляд на меня на том благотворительном вечере вспоминается.
Я слегка ёрзаю, не зная, как расположиться, чтобы не
настолько тесно соприкасаться с ним самыми разными частями тела. Но, кажется,
этим движением только хуже делаю. Мало того, что полотенце слегка съезжает
наверх, открывая больше доступа к моим бёдрам, а то и ягодицам, так ещё и
волнительная дрожь по телу только активируется. От моего движения словно бы ещё
ярче наше соприкосновение чувствуется. Причём каким-то чутьём ощущаю, что не
только мне.
Решил же, что нельзя давать девчонке послабления. Раз
впрягся за брата и семью, так стоит идти до конца, — но нет, какого-то чёрта
разве что дверь перед ней не открыл, чтобы сбежала.
Можно было догадаться, что Марина попытается
выкинуть что-то такое. Это ведь чувствовалось хотя бы в том, как она нож держала.
Выпустила — и я поверил, что отступила, что поняла, как глупо будет даже
пытаться что-то сделать. Расслабился, принял желаемое за действительное, будто
начисто стёр воспоминания о её враждебных взглядах и с трудом подавленном
мятеже, который даже в голосе чувствовался.
И вот результат. Та самая девчонка, которая с трудом
шла со мной до ванной, чуть ли не шатаясь, очень даже бодро полоснула меня
бритвой по шее, пустив кровь, нехило врезала между ног, а потом ещё и
продолжала лягаться и драться, чиркнув и по руке. Осыпала меня чуть ли не
бесконечным количеством ударов, брыкалась до изнеможения, а сейчас смиренно
висит у меня на плече в одном полотенце. Притихла совсем. Видимо, хоть теперь
поняла, что влипла.
Вот только влип и я. Потому что охренеть как сложно
выбросить из головы мысль о том, что она чуть ли не голая совсем, особенно,
когда вот так ёрзает тихонько. А ещё более сложно при этом продолжать вести
себя как похититель, причём разъярённый, а не как заинтересованный мужчина.
Хотя… Почему бы и не проучить Марину по-своему?..