Но глупостей и так уже выше крыши. И ещё навалит.
Теперь без этого никак.
— Я задал вопрос, — жёстко напоминаю, провоцируя
хотя бы недовольство.
Хожу по тонкому льду, конечно. Но что-то мне
подсказывает, что мягкостью сейчас добился бы меньшего.
А так Марина хотя бы реагирует — причём мгновенно.
Её действия становятся гораздо более резкими и усиленными, почти с агрессивным
нажимом. Но я снова не чувствую боли, даже рад, что, значит, ещё могу вызвать в
ней хоть что-то.
Где-то в подсознании уже бьётся мысль, что я могу
попробовать решить ситуацию и сам. Хотя бы попробовать сделать так, чтобы никто
не пострадал… Если хорошенько обдумать, это может быть реально. Да, есть риски,
но разве оно того не стоит?
— Мама рано умерла. Помогать папе приходилось мне.
Мы не держим прислугу. Вызываем только клининг, — всё-таки отвечает Марина. Так
и слышу в голосе, что нарушить молчание её спровоцировало воспоминание о моём
предостережении. Я ведь ей, можно сказать, угрожал.
Боится? Хорошо для дела, но…
Впрочем, пока я не придумал вразумительный план, не
о каких «но» и речи быть не может. Поэтому выбрасываю из головы мысль как-то
утешить Марину. Вместо этого вникаю в её слова.
— И часто твой папа нуждался в обработке ран? —
неожиданно как-то, что у неё выработался именно этот навык. Может, это мы о
Спицыне много чего не знаем, а не наоборот?..
Я всегда был в курсе только сторон бизнеса и его
введения у наших конкурентов. Личное меня не интересовало. Отца, вроде, тоже. И
уж точно сомневаюсь, что Антон удосужился выяснить всё максимально детально
перед похищением.
— Он умеет держать удар, — с плохо скрываемым
злорадством сообщает Марина. — На своём пути встречал немало моральных уродов,
с которыми приходилось разговаривать с позиции силы.
Она с чуть ли не открытой яростью говорит это
«моральных уродов», что я даже не сомневаюсь, что речь тут обо мне. Более того,
что это — скрытая угроза. Мол, поплатишься ты ещё, Ковалевский.
Ну так я уже. И она не представляет, насколько. Хотя
ей это знать и ни к чему.
— А ты дочь своего отца, — скорее одобрительно
говорю, намекая, что удар Марина сейчас держит не хуже.
Знает, что безвыходная ситуация, но не сдаётся. Да
ещё и угрожать умудряется. Такие барахтанья почему-то не только не злят, но
даже не кажутся глупыми.