Лесолесье названо так не спроста. Когда деревья все одной высоты
и схожи меж собой – это просто лес, в него ходят на охоту, собирать
грибы, корень, ягоду и хворост. Он относительно безопасен. Но
иногда, страшная и непонятная сила корёжит деревья, жмёт их в землю
или крутит в стороны, тогда это мёртвый лес в лесу. Вот там держи
ухо востро, потому как каждый раз такое место преподносит
неприятные сюрпризы. То земля провалится под ногами, то кривые
ветки вдруг начнут обхватывать тебя в попытках разорвать на части
или утянуть под землю, или тварь какая прячется в корнях. Потому
такие места и прозвали Лесолесье (Лес в Лесу).
Время от времени мёртвый лес разрастается, и тогда,
соседствующие с ним люди начинают его выжигать, вырубать шаг за
шагом, дерево за деревом, пока не откинут границу на десятки
метров, оставляя мёртвую землю, засыпанную пеплом и трупами
нечисти, что высыпает при приближении человека. Мы уже давно топаем
по лесу, заворачивая за тусклым солнцем. Походка Мирко изменилась,
теперь это не прыжки при ходьбе, а движение хищника в своих
угодьях. Порой может застыть на десяток ударов сердца или резко
сменить направление. Справа, время от времени, Я вижу большое
чёрное пятно, но памятуя о наказе, не присматриваюсь к нему.
Вскоре совсем стемнело, и Я ума не приложу, как ориентировался в
лесу охотник или следопыт. Моей задачей было не потерять из виду
провожатого, не наступить на змею. И не разбить лоб об тяжёлые
ветви деревьев, с последним пока плохо получалось. К темноте и
выступающим из земли корням добавился гнус. В родном поселении мы
закрывали скрипучие двери или жгли аполынь – траву, вонючую до
жути, хотя отлично она справлялась с паразитами и комарами. Сейчас
же нельзя было открыть рот, чтобы в него не залетел с десяток
мошек, что неприятно хрустели на зубах, если их раздавить,
приходилось часто сплевывать. В какой-то момент Мирко сжалился и
намазал мне лицо соком сорванного по дороге растения. Покусанную
рожу сразу защипало, но гнус больше не беспокоил – и то хлеб.
Горбун в очередной раз остановился, поднял руку, но на сей раз
задержался надолго. Затем жестом приказал присесть и ждать меня.
Что же, прятаться Я люблю и умею, в попытках избежать побоев от
старших братьев приходилось часто скрываться, главное, очень сильно
захотеть, чтобы тебя не нашли. Порой моё желание было настолько
велико, что братья проходили в считанных шагах от меня, отчаянно
ругаясь и дразня. Папенька, когда находил и хватал за ухо, называл,
ах ты, морок окаянный. Присев на колено, сомкнул руки на посохе.
Сам же горбун вытащил нож и юркнул в кусты. Время тянулось, как мед
из улья лесных пчёл, да и ночной лес пугал своими шорохами и
звуками. Вот непонятно, кто там шелестит листвой, безобидный
иглобрюх или коварный зайцегрыз. Реальность оказалась намного хуже,
между деревьев показалась голова выродка. Худое тело с выступающими
рёбрами, волколачья пасть и близко посаженые 6 пар бусинок-глаз.
Покрытая редкой шерстью голова, остальное тело голое и блестящее,
как чешуя у рыбы. Вместо ушей и носа провалы. Как Я помнил по
картинкам из бестиария, погонщик. Эта тварь, как и нюхач –
передовой отряд стаи. Основная задача – разведка, а если удаётся
ему зайти со спины, то пугает жертву и гонит её на стаю. Оттого и
такое прозвище. Жаль, почитать про её слабые места не успел, знал
бы, чего ожидать. Перехватил походный посох, как копье, выставив
его в сторону выродка, принялся ждать, проговаривая
шепоток-заклинание: "Меня тут нет". Погонщик низко опустил голову,
вглядываясь в следы, заметив что-то, утробно заурчал. Двинулся по
следу вперёд, в аккурат на меня, и снова вперил бусинки в землю.
Ещё с пять шагов – и он меня узрит. Но в тот же самый момент, как
тварь задрала голову, из куста мелькнула молнией тень руки с
зажатым ножом. Сталь пробила шейный позвонок, моментально погасив
жизнь в этом страшном теле. Горбун вышел из засады, с натугой
выдрал нож из погонщика и вытер об шерсть. Поднявшись, посмотрел на
меня. Я всё так же стоял в позе принимающего копейщика, на одном
колене, уперев древко в землю, с перекошенным от страха лицом.
Улыбнувшись мне, Мирко отрубил длинный коготь с задней лапы отродья
и кинул под ноги. Опустившись на колено и не сводя глаз с Горбуна,
Я принял свой первый трофей. Пили и принимали скромную трапезу мы
на ходу, следя за тем, чтобы не просыпать ни крошки, ни кусочка.
Незачем давать преследователям такие следы и явные приметы.