Горбун толкнул меня в спину, указав кривым пальцем с синим
ногтем на кучи.
– «Немой», – подумал Я и пошёл выбирать себе одежду.
Покопавшись в куче тряпья, выудил стеганную рубашку в клетку,
крепкие штаны под стать, синего цвета с непонятной буквицей. Перед
обувью крепко завис. Хотелось все и сразу. Вон те красные чоботы с
завязками, как на платьях. Большие сапоги, как у воев. Но моего
размера были только потешные дырявые поршни и тряпочные обувки.
Мирко громко крякнул, потянул меня в сторону и быстро подобрал
мне обувку из серой мягкой кожи. Затем выкинул отобранные мной вещи
и на свой вкус начал собирать мне одёжу. Отобрав три комплекта,
потянул меня в дальний угол. Жестом заставил снять одежду и тыкнул
пальцем на лохань с водой. Стесняясь своего тела, Я быстро юркнул в
чистую, но холодную воду. Какое расточительство – моя семья такое
количество могла три, а то и четыре седмицы пользовать. Следом
Горбун не успокоился, а взяв вонючий брусок, начал втирать его в
меня. Вода сразу покрылась пузырями, как лужа при сильном дожде. В
глазах защипало, как от костра. Следом на меня опрокинул ушат.
Вскочив и прикрыв причинное место руками, Я, дрожа, наблюдал за
мучителем. На сим он не остановился, а натерев бруском тряпку,
принялся скоблить моё тело, не так больно, как от песка, но
открытые раны и синяки тут же защипало. Ещё дважды он меня тёр и
обливал водой. Затем кинул большую тряпку мне в лицо и удалился.
Насухо вытираясь, Я спустился до ног. Тяжело вздохнув, взялся за
вонючку и намылил тряпку. Отбив чёрные коросты, удивился своим
розовым пяткам и выступившим синим венам на худых белых ногах. Как
у сестры. Вытерев насухо свои пальцы и пятки, спрыгнул на пол.
Тотчас прилетели короткие штаны. Но они же очень короткие и не
прикрывают колени, как Я их одену? Но деваться некуда, не ходить же
срамным. Только напялил одёжу, мне передали вторые штаны,
нормальной длины. Да что он от меня хочет-то? То одни даст, то
другие. Может, увидел, что первые мне коротки или просто
подшучивает? Стягивая с себя маленькие, получил по лбу... Глядя на
мой непонятливый взгляд, горбун закатил глаза и стянул с себя
ремень, указав пальцем, что вторые одеты под ними.
«Наверное, тут холодно ночью», – подумал Я. Следуя советам
Мирко, Я полностью облачился. Какое же все удобное, мягкое и
добротное. Эх, сейчас бы в поселение, вот бы ходил важно. Даже за
пару чешуек можно было бы сдавать в наём одежду, на праздники там
или на церковные службы. Пройдя к выходу, получил ещё один тумак.
Резко обернулся, зыркнув зло на горбуна. Он, улыбаясь, протянул мне
мою обувь. Стало так стыдно, что Я покраснел, низко поклонился
благодетелю и, усевшись на стол, начал обуваться. Ещё и сапоги в
пору, так не бывает или цена этому чуду будет неподъёмная. Со
слезами на глазах вышел из помещения. Внезапно Я вспомнил о важном
и, спохватившись, побежал к оставленным мною вещам. Там в пришитом
маменькой кармане были мои ценности: три чешуйки, пуговица и хвост
водяной крысы, нож мне не разрешили взять родители. Вернувшись,
увидел, как, скривившись, Мирко палкой закидывал в корзину мои
вещи. Быстро обыскав карманы, Я собрал свои сокровища. Горбун,
увидев, что Я забрал, громко рассмеялся, широко открыв свой кривой
рот. Он же не немой, ужаснулся Я, у него нет языка, совсем нет.
Покачав головой, палкой выбил хвост крысы и ловко закинул его с
пола в корзину. На остальное махнул рукой, дескать, оставь себе.
Присмотревшись повнимательнее, я увидел внутренним взором много
красных пятен на теле уродца сквозь одежду. Обрубок языка светился
красно-синим. Множество криво сросшихся рёбер, покалеченная левая
рука, отсутствующая ступня в правом ботинке. Видно, моё изумление
проявилось у меня на лице, так как Мирко смутился, потом зло
посмотрел на меня и огрел палкой, но не сильно. Отец крепче
колотил. Ойкнув, побежал прочь от горбуна. На улице уже всё
кардинально переменилось. Двое в ладной броньке ровняли стадо в
линию крепким словом и затрещинами. Один из будущих стражников
разъярился и накинулся с кулаками на обидчика. Я и понять толком не
успел, как так произошло, что рослый детина перелетел через
худощавого ратника и с грохотом упал в дорожную пыль лицом. Резко
вскочив и стерев кровь с разбитых губ, верзила кинулся во второй
раз. Сдвоенный удар двумя руками выбили дух и всю прыть с
нападавшего. Тот мешком осел под ноги и жадно пытался
вздохнуть.