– Аябэль? – выдохнул он, и пар белым облачком потянулся к застывшему небу.
Я остановилась, глядя ему в глаза.
– Мы ведь… всегда будем вместе?
Что-то ёкнуло в груди и без всякой магии стало тепло.
– Всегда… – шепнула я, зная, что нельзя давать таких обещаний, но ему – да.
– Аябэль… – он обнял меня и уткнулся лицом в волосы. И еле слышно прошептал: – Я люблю тебя.
Я хотела ответить, но горло захватил какой-то пушистый ком, давая лишь поднять лицо, чтобы вглядеться в синие-синие, почти чёрные в темноте глаза. Непослушная прядка светлых волос выскользнула из небрежного хвоста, чтобы погладить меня по щеке, губы его дрогнули в улыбке, а я коснулась пальцами его лба, чтобы убрать локон за ухо, но не успела. Руки на талии сжались, Эстэриол склонился и поцеловал меня. Прямо на глазах у всех, будто мы были одни на всём белом свете. Мягко и нежно, не давая и шанса усомниться в его чувствах и намерениях. Только любовь.
Что-то коснулось щеки, я медленно открыла глаза, чтобы встретиться взглядом с возлюбленным. На его волосах таяли пушистые снежинки. Первые в этом году. Они, кружась, ложились на одежду, брусчатку, залетали между деревьев, в мягкую темноту. Тут же таяли, но новые уже летели им вслед, завораживая своим неспешным танцем. Мы стояли одни посреди площади, музыка стихла, а ветерок еле слышно заворачивал белые хлопья в узорчатые потоки. Я верила ему. Верила, как себе, как богам. Я знала, что нашла того, кто предназначен мне, а значит, плевать на опасения, на сплетни и шутки. Я верю Эстэриолу, а он верит мне. Именно это и есть – любовь.
Народичи замерли, прячась под деревьями. Каждый из них сейчас молчал, глядя на магию, творившуюся вокруг. Кто-то тянул ладони к небу, пытаясь поймать белый обрывок, кто-то, как и мы, замер, видя лишь своего избранника.
Первый снег. Первый снег – это всегда волшебство, таинство момента, когда весь мир вдруг замирает ненадолго, чтобы в полной тишине услышать, как начинается зима.
Самая тёплая зима в жизни.