— Ну? — спросила Томка Павла, когда
едва ли не каждый из новых знакомцев с восхищением похлопал ее по
плечу. — Не пожалел?
— А сама? — Он аккуратно упаковывал в
чехол любимый дробовик.
— Ноготь сломала, — смешно надула она
губы. — Здоровый бугай оказался, хотя я вроде его правильно зажала
— как батя учил, за шею. Едва не задушила!
— Ага. — Павел сдержанно улыбнулся. —
Ему теперь вся команда завидует. Такая дивчина грудью к спине
прижималась! Говорит, всякий бы без движения замер!
— Но ты же — не всякий? — Она в
мгновение стала серьезной, хотя уже привычно залилась румянцем. —
Когда следующая войнушка?
— Через месяц. — Он застегнул молнию.
— Удовольствия нельзя частить.
— Это касается всех удовольствий? —
Томка стянула с лица защитные очки. — Что мне придумать, чтобы
увидеть тебя раньше?
— Ну, существуют разные способы… —
Павел все еще не мог понять, что его удерживало от того, чтобы
обнять ладно сложенную воительницу, на которой даже камуфляж
казался модельным одеянием. — К примеру, ты могла бы пригнать в
нашу с Димкой мастерскую свою машину.
— У меня нет машины. — Она смотрела
на него строго, словно хотела поручить ему что-то важное.
— Тогда ничего не придумывай. — Павел
постарался убрать с лица всегдашнюю ухмылку, хотя и знал, что это у
него не получится. — Просто поехали ко мне.
Она была родом из Латвии. Точнее, в
Латвии родилась ее мать. Отец-сибиряк, который когда-то окончил
Вильнюсское радиотехническое, мотался по воинским частям по всему
Союзу, слепил офицерскую семью, заполучил дочь, потерял где-то в
вечных переездах жену и на излете службы уже далеко за кончиной
огромного государства все-таки сумел перебраться с Дальнего Востока
под Москву. Томка так и звала его — майор. На самом деле майора
звали Виктором Антоновичем Соленым, но Павел тоже, с легкой руки
Томки, стал звать его майором. Правда, встретиться ему удалось с
тестем не сразу. Тот работал инспектором газнадзора и редко бывал
дома, мотался по командировкам. Томка проехалась по этому его
свойству в первый же день, заявив, что семья у них будет неполная:
у Павла, оказывается, ни отца, ни матери, у нее только отец, да и
тот дома не бывает. Трудное детство ожидает маленьких Палычей — без
дедушек и бабушек придется обходиться.
— Ты сейчас о каких Палычах говоришь?
— спросил Павел, доставая из кармана ключи.