А ведь просила не трогать… ну, не могу я терпеть этот пожар в крови от его простых прикосновений. Лучше сдохнуть, чем вот так мучиться.
- Отпусти, - шепчу пересохшими губами, что даже блеск для губ не спасает.
- Нет, - как приговор моему мирозданию. – Ты должна понять, что нельзя себя так вести. Тебе не пятнадцать, отец не вечен, и я тоже не собираюсь посвятить свою жизнь постоянному спасению твоей задницы из неприятностей.
Моё возбуждение рядом с этим человеком тут же перерождается в гнев. Не собирается он …
- А чему ты собираешься посвятить свою жизнь?! А, Кирюша?! Перетрахать всех баб и упиваться в старости этим достижением?
- А даже если и так, Роксана, тебя это не должно волновать. Хочу и перетрахаю … сейчас речь не обо мне!
Ненавижу!
Ненавижу потому, что прав! Он и его жизнь уже давно меня не касаются, но …
- А у нас всегда только мои грешки любят склонять налево и направо, - мой ответ ради ответа, так как сказать действительно нечего. – Опусти руки.
И Кирилл их отпускает, но только чтобы тут же устроить свои широкие и отчего-то горячие ладони на талии, сминая пальцами тонкую ткань.
- Отпусти, - переставая дышать, прошу его.
Мольба в собственном голосе отрезвляет вдруг одурманенный его близостью разум. Резко вскидываю подбородок, вкладывая во взгляд всю злость на этот мир.
- Непокорная, - с каким-то восторгом шепчет он, а потом накрывает мои губы своими.
Я возмущаюсь его наглостью. Упираюсь ладошками в его грудь, чтобы оттолкнуть, но пальцы не слушаются. И вот через секунду уже сжимаю в кулаках мужскую рубашку, натягивая ткань так, что едва выдерживают хрупкие пуговицы.
В поцелуе Сабурова нет ничего нежного, только желание, обжигающее меня его жёсткими требовательными губами.
- Кир, - выдыхаю я, чувствуя, как желание затопляет меня до самых кончиков пальцев. – Хватит.
Он застывает, впиваясь в меня потемневшими как море перед бурей глазами. Так что я отчётливо вижу, как на смену возбуждению приходит осознание происходящего, а вместе с тем разочарование и вина.
Ну да, поцелуй со мной-это как в грязь себя окунуть. То, что он меня хочет, для нас обоих давно не секрет. Мне даже сейчас не надо проверять его штаны, я знаю, насколько Сабуров горяч.
И самое грустное, что дело не в том, что я ему сводная сестра. Мы люди современного мира, где и инцест скоро сочтут за норму, как в некоторых племенах африканских народов. Нет. Дело лично во мне. В той, которая стала знаком всех его бед, той, которую умом он хочет ненавидеть, но телом жаждет.