— Вы, наверное, замёрзли, — он отключил сигнализацию и открыл
тяжёлую железную дверь, пропуская меня внутрь. Я поднялась,
покачиваясь на затёкших ногах и потянулась к ручкам сумки, но Денис
опередил. — Я помогу, заходите.
До начала рабочего дня оставалось около полутора часов, а я,
привыкшая выходить на улицу значительно позже, даже не подумала
надеть под тонкие габардиновые брюки тёплые колготки, и,
естественно, продрогла. По пути меня грели злость и физическая
нагрузка, но за время вынужденного ожидания холодный влажный воздух
взял своё.
— Думаю, пока можно расположиться здесь, — Денис поставил
мою сумку за шкаф в приёмной, и кивнул на кофе-машину, — умеете
обращаться с этим агрегатом? Нам обоим не помешало бы
согреться.
Конечно же, я очень хотела согреться, особенно в такой приятной
компании, и вполне обошлась бы без кофе — налейте мне кипяточку, и
я вся ваша. Тем более, что управляться с техникой, подвластной
только Ане, и правда не умела. Впрочем, моя помощь Денису не
понадобилась — пока я снимала куртку и жалась к чуть тёплой батарее
отопления, пытаясь унять дрожь, он приготовил напиток, достал из
какого-то шкафчика печенье, и, разместив угощение на небольшом
подносе, который удерживал одной рукой, поманил меня к себе в
кабинет.
— Расскажете, что случилось? — когда я отогрелась и перестала
стучать зубами о край чашки, Денис придвинул стул и уселся рядом,
глядя прямо в глаза и почти касаясь коленями моих ног.
Я отвела взгляд и чуть не поставила чашку на край овального
стола, но вовремя спохватилась — полированная поверхность явно не
была рассчитана на такой вандализм, обычно тут проводили планерки и
совещания, а не чаепития. Ещё не хватало оставить после себя следы
на недобрую память. Поднос стоял рядом, но, чтобы дотянуться до
него, мне пришлось бы привстать, буквально толкая свою грудь в лицо
собеседнику. Очень неудачно я расположилась. Или удачно, как
посмотреть.
Пока в моём уставшем мозгу проносились созданные воображением
картинки, слишком напоминающие начало фильма для взрослых, Денис
заметил секундное замешательство и забрал несчастную чашку,
коснувшись моей кисти длинными тёплыми пальцами. Это касание
длилось чуть дольше, чем требовалось, и ощущалось интимнее, чем
простое дружеское участие. Вверх по предплечью и плечу, к затылку,
пробежали мурашки и осыпались колкими искорками вдоль позвоночника,
но волшебство прошло, как только он отнял руку, и осознание
реальности снова придавило меня к стулу.