Из общаги я просто сбежала.
Дрожащими руками уложила вещи в единственную сумку, бросив всё,
что в неё не поместилось или оказалось слишком тяжелым, в комнате —
чайник, маленькие гантели, с которыми планировала заниматься
вечерами, всю посуду, кроме любимой кружки. Смешной медвежонок,
изображенный на ней, почему-то напомнил Свете меня, и этот подарок
оставался дорог, несмотря на небольшой скол на ручке и общую
потертость. И, конечно, «Ладушку» бережно запеленала в полотенце и
уложила между слоями одежды, чтоб ненароком не ударить.
Оторванный накануне ноготь пульсировал болью, и продолжал
кровить при каждом неосторожном прикосновении, поэтому я заклеила
его пластырем. Но перед этим отковыряла остатки гель-лака, помогая
себе зубами, и испытывая извращенное удовольствие от этого акта
самоповреждения.
Промаявшись без сна до самого утра, покинула свой, уже
бывший, дом с рассветом. Сумка, несмотря на сброшенный балласт,
оказалась почти неподъёмной. В отличие от предусмотрительной
Светки, я не озаботилась вовремя чемоданом на колесиках, поэтому
пришлось волочь багаж с остановками и передышками. Беспокойная ночь
не привнесла ясности в дальнейшие планы. Более того, эти планы
оказывались один другого хуже. Уставший мозг генерировал
отборнейший бред, на фоне которого явиться на работу с вещами
казалось самым здравым решением.
— Попрошу оставить шмотки в архиве, и у меня будет ещё целый
день. Что-то придумаю, — мысли, озвученные вслух, придавали
уверенности, — обязательно.
Водитель полупустой маршрутки, оглядев меня с ног до головы,
спросил, куда направляюсь, и остановился поближе. К тому же,
проявил неожиданное человеколюбие, и отказался брать оплату за
негабаритный груз. Банк в такую рань был закрыт, и я устроилась на
крыльце, примостив задницу на край сумки, и уткнулась в телефон в
поисках объявлений о сдаче жилья.
— Доброе утро, Вероника Сергеевна! Ни свет ни заря, и даже
с вещами. Собираетесь жить на работе? — знакомый голос вырвал меня
из тревожных мыслей.
Денис Владимирович выглядел великолепно — здоровый цвет лица,
лукавые искорки, сверкнувшие из-под очков, и миленькая ямочка на
правой щеке, проявившаяся от улыбки — вот кому выходные явно пошли
на пользу. Но очаровательная беззаботность растаяла, как дым,
стоило мне поднять глаза. С утра я даже не удосужилась
замаскировать опухшие веки — только умылась ледяной водой — и
выглядела, вероятно, просто ужасно.