— Почему я так и думал? — задал, по
всей видимости, риторический вопрос Лаки, после чего медленно и
очень тяжело выдохнул, выражая своё негодование, а затем поднялся
на ноги, в прямом смысле слова взяв в руки ноги профессора. — Мы
опять первые? Идём впереди?
— Ага, — не скрывая сияющей от
счастья улыбки на лице, сказал я, медленно кивнув.
Эти двое ещё только совсем чуть-чуть
отхлебнули горя с этим седовласым, а вот он меня доставал по полной
программе. Первые сутки он меня расспрашивал, как его прототип смог
интегрироваться в систему, что там есть, как оно отображается, при
этом он не то что просил, а требовал рассказывать всё в мельчайших
деталях, буквально докапывался до запятой. И всё время переписывал
сказанное мною в блокнотик, что лежал у него во внутреннем кармане
на молнии. Продуманный оказался.
Вторые сутки он просто расспрашивал у
меня про моё аномальное зерно, спрашивал, как именно я ощущаю
пространство. Когда я ему сказал, что я вообще никак не могу
управлять своим зерном, то он подумал, что я его обманываю, даже
обиделся на это, но его хватило буквально на пятнадцать или
двадцать минут, после чего он начал жаловаться на то, что у него
болят ноги, что он старый и уважаемый учёный, что ему ещё многое
предстоит сделать, ведь он не такой уж и старый… Ну и всё в таком
же духе.
Заткнулся он реально надолго только в
тот момент, когда я на него наорал, что он привлекает внимание
диких животных, что нас спокойно могут порвать на части, что от его
великого самомнения останется лишь один пустой звук, так как он сам
перестанет существовать. Вот после этого он реально шёл с
обиженным, но вместе с тем задумчивым видом, а это предвещало
беду.
Третьи сутки он уже ко мне меньше
приставал, больше общаясь с Лаки и Пульсаром, те иногда ему даже
ответить не могли, так как просто не понимали вопроса, из-за чего
старикан хитроумно подкалывал их, а я тихо ржал, идя следом за
ними. Но при этом я постоянно держал в готовности плазменную
винтовку, чтобы была возможность оперативно устранить вероятную
опасность.
А вот сейчас мы шли в абсолютной
тишине, это даже радовало. Наша скорость передвижения тут же
возросла, так как не нужно было ожидать медленно бредущего
профессора. Так что по итогу на пятые сутки мы преодолели всего сто
восемьдесят миль из пяти с лишним сотен.