Готовить Листян, конечно, умела, и очень неплохо. Странно было
бы, если бы ее не научили. Даже дочь хана должна уметь о себе и о
своей семье позаботиться. Но вообще-то заниматься подобной ерундой
ей не приходилось давно: года два как. С тех пор, как она отцовский
стан покинула, всегда находился кто-то, кто заботился о семье
Великого Хана. И Дженна сейчас прекрасно могла бы приказать, чтобы
женщины приносили им еду – не переломятся, чай. Но она показала
свою власть, ткнув Листян носом, словно щенка в лужу – дескать,
самое низкое твое положение в семье, работай, если хочешь есть.
Мысли подобные никакой радости молодой степнячке не доставляли.
Вот выйдет она замуж, вот станет сама хозяйкой в шатре – уж она
позаботится, чтобы при ней были всякие “тетушки”. Будет сама
командовать. И никакие Дженны больше не посмеют ей приказывать.
— Помочь тебе, дочка? – раздался спокойный голос рядом. – Воды,
может, принести?
Лис вскинула голову и досадливо вздохнула. Помощь ей предлагал
сам Нурхан-гуай, и что делать, она не знала. Согласиться? Так он –
премудрый, советник Хана, старший здесь, в стане. К тому же – отец
Нарана. Вон, дочкой ее назвал. Примешь его помощь – как потом от
Нарана отбиваться? А откажешь – обидится, наверное. От чистого
сердца предлагает, ничего ему взамен не нужно, потому как услужить
в ответ Листян никак не сможет.
— Только не убегай, – смеется Нурхан-гуай. – Вижу по глазам, что
напугал? Поговорить хотел. О сыне.
Вот теперь ей действительно захотелось убежать. Сердце
затрепыхалось, как птичка. Одно дело – над Нараном насмехаться, то
улыбаясь ему, то не замечая, то вовсе – прогоняя прочь. А разговор
с воином, да еще таким, как Нурхан-гуай! Он ведь… почтенный
человек!
— Что, дочка, совсем у него нет надежды? – мирно спрашивает
старый воин, словно не замечая ни испуганно округлившихся глаз
Листян, ни ее заалевших щек. – Всыпать ему кнутом, чтобы не
досаждал?
— Н-не нужно кнутом, — мотает головой девушка, и волосы ее,
заплетенные в множество тоненьких косичек, взметаются над плечами.
– Наран… он… не обижает меня.
— Но и не делает счастливой? – Нурхан-гуай смотрит строго,
словно в душу к Листян заглядывает. – Признаться, я очень рад был,
когда он назвал тебя своей невестой. Девушка ты славная, красивая,
добрая, умная, смелая… – при каждом слове голова “невесты”
опускалась все ниже. – Такой женой только гордиться можно. Только,
вижу, не сладилось у вас? Чем тебе мой Наран не по нраву?