Надеюсь, ему попадётся девочка со стальным стержнем вместо сердца.
В нашем обществе гнилые законы – это даже я понимаю – и иногда хотелось, чтоб что-нибудь шарахнуло и стёрло нахрен с лица земли всю эту грязь, которая заражает людей. Со мной уже всё и так ясно – меня не переделать – но иногда я ловил себя на мысли, что не хочу такого для других.
Правда, после я убеждал себя, что меня всё это дерьмо не касается – в этой жизни каждый сам за себя.
– Это будет единственный аккомодант в моём доме, – хмурюсь, и дядя понимает, что ляпнул хрень. – А Эвелина уже успела поиздеваться над своим?
– Почему она должна издеваться?
– Да брось! – фыркаю и лезу в холодильник. С этого ракурса меня не видно тем, кто сидит в столовой, поэтому позволяю себе брезгливо поморщиться. – Будто ты не знаешь свою дочь.
Дядя тяжело вздыхает, сдавая себя с потрохами, и возвращается к разговору с моей матерью. Ему не понравилось, что я сказал об этом открыто? Я знаю, что я не ангел – хотя меня-то как раз всё устраивает – но родись Варя мальчиком и попади к Эвелине, то не выдержала бы и недели в этом дурдоме.
Даже я бы не выдержал.
После обеда решаю, что сидеть дома – это всё-таки не моё; для клуба ещё рано, но я могу сгонять на дамбу, где можно побыть одному и попытаться не злиться. Прохожу мимо комнаты Вари, дверь которой была по-прежнему закрыта, и усмехаюсь: я зайду к ней ночью, когда девчонка будет крепко спать. В гостиной сталкиваюсь с отцом, хотя в это время суток его редко можно застать дома, но просто пройти мимо он мне не даёт.
– Девочка здесь?
Мне нравится, что он разговаривает со мной так, будто уверен, что я могу в любой момент бросить ему вызов: чувствую, однажды так и будет.
– Её зовут Варя, – хмурюсь в ответ; почему-то меня задевает то, как он к ней обращается – она принадлежит мне, и никто кроме меня не может обижать её. – Заперлась в своей комнате.
Отец хмыкает.
– Так она уже Варя? Не «она», не «девчонка»? Ты становишься непостоянным, сын мой.
– Меньше всего я хочу сейчас обсуждать это с тобой.
Огибаю его и просто хочу свалить из этого дома; быть может, было бы лучше, если бы я родился в периметре, но вряд ли я в таком случае смог бы мириться с тем, что мною будет помыкать какая-то зарвавшаяся девчонка.
– Ты куда-то собрался?
Торможу и оборачиваюсь.