— Я тоже борюсь со стереотипами. Да и кто сказал, что я
порядочный? — ехидно хмыкнул я и проник в дом.
Уже в коридоре я спросил у Марка, когда тот закрывал на ключ
дверь:
— Кто там пожаловал к учителю?
— Какой-то старый друг, — откликнулся некромант, повернув ко мне
круглую щекастую физиономию. — Они заперлись в кабинете. И учитель
велел пригласить тебя к ним, когда ты появишься. Похоже, ты
зачем-то срочно нужен ему.
— Ясно, — бросил я и быстро потопал по коридору.
Глава 2. Прибыльное дельце.
Особняк был освещён электрическими лампами, стилизованными под
свечи. Они торчали из бронзовых подсвечников, закреплённых на
стенах, и давали мягкий жёлтый свет. Из-за этого по вечерам в
особняке всегда царил таинственный полумрак, в котором скрывались
мраморные статуи из Эллады, резная аквитанская мебель в стиле
барокко и фарфоровые вазы из империи Цинь. В общем, полный
винегрет, обморок дизайнера.
Тем временем я миновал лифт с раздвижными дверьми-решётками.
Взошёл по парадной лестнице на второй этаж и приветливо кивнул
дребезжащему от древности дворецкому. Он только что с пустым
подносом вышел из кабинета учителя. А я наоборот — подошёл к нему и
постучал в дверь из красного дерева.
За ней тотчас раздался сдержанный голос:
— Войдите.
Я открыл дверь и нарочито робко проник внутрь. Мой взгляд тотчас
упал на учителя, худощавого мужчину лет пятидесяти с глубокими
залысинами, тронутыми сединой чёрными волосами и мощными усами. На
его узком скуластом лице выделялись умные карие глаза. А большой,
покатый лоб украшал тонкий шрам, полученный во время неудачного
эксперимента.
Сегодня учитель был облачён в строгий чёрный сюртук. И восседал
он за массивным рабочим столом. А напротив него обнаружился
надменный седовласый аристократ в роскошных одеждах. Он полубоком
ко мне сидел в кресле с высокой спинкой и мелкими глотками пил чай
из фарфоровой чашечки.
Учитель указал рукой на гостя и приподнято сказал:
— Виктор, голубчик, как ты вовремя объявился. Позволь я
представлю тебе своего старого друга маркиза Меццо.
— Рад знакомству, ваше сиятельство, — с порога заявил я, желая
произвести хорошее впечатление. Поскольку простые люди не обязаны
были называть дворян сударями, милостями и господами — это всего
лишь проявление уважения. Но с другой стороны, если простолюдин
позволит себе общаться с дворянином, как с равным… О-о-о, ребята,
его ждут большие проблемы.